Психология личности

Среди общенаучных принци­пов познания мира, выводящих за рамки построения картины дей­ствительности в конкретных дис­циплинах, в том числе и в разных областях человекознания, все большее значение приобретает системный подход. Этот подход как средство познания разнообразия явлений природы и общества за­рекомендовал себя во многих науках. К нему обращаются исследователи, когда возникает задача синтеза различных знаний, выражающих общее стремление исследователей к созданию целостной картины явления или процесса. По своему месту в иерархии уровней методологии науки си­стемный подход выступает как связующее звено между философской методологией и методологией конкретных наук.

Подобное положение в иерархии уровней методоло­гии науки в значительной степени определяет характер системного подхода, представления об истории его ста­новления и те задачи, которые выдвигаются при разработке системного подхода к изучению природы и обще­ства. Важным этапом в развитии системного подхода ста­ла общая теория систем известного австрийского биолога Людвига фон Берталанфи, а также различные системные исследования в контексте кибернетики и теории инфор­мации (Р.Л.Акофф, М.К.Мессарович, А.Раппопорт, У.Р.Эшби и др.). Отличительная черта системного подхода в отече­ственной науке состоит в том, что объектом системного анализа прежде всего являются развивающиеся системы (И.В.Блауберг, В.Н.Садовский, Э.Г.Юдин).

В 40-х гг. XX в. системный подход, прежде всего под влиянием общей теории систем Л. фон Берталанфи, вы­делился как особого рода метатеория, стал общенаучной методологией познания конкретных дисциплин.

В качестве общих характеристик «системы» в самых раз­личных системных исследованиях фигурируют следующие:

1. Целостность — несводимость любой системы к сум­ме образующих ее частей и невыводимость из какой-либо части системы ее свойств как целого;

2. Структурность — связи и отношения элементов си­стемы упорядочиваются в некоторую структуру, которая и определяет поведение системы в целом;

3. Взаимосвязь системы со средой, которая может иметь «закрытый» (не изменяющий среду и систему) или «от­крытый» (преобразующий среду и систему) характер;

4. Иерархичность — каждый компонент системы может рассматриваться как система, в которую входит другая система, то есть каждый компонент системы может быть одновременно и элементом (подсистемой) данной систе­мы, и сам включать в себя другую систему;

5. Множественность описания — каждая система, яв­ляясь сложным объектом, в принципе не может быть све­дена только к какой-то одной картине, одному отображению, что предполагает для полного описания системы сосуществования множества ее отображений.

Наряду с этими общими характеристиками любой си­стемы выделяется и ряд более специфичных характерис­тик, например целеустремленность сложных технических, живых и социальных систем, их самоорганизация, то есть способность менять свою собственную структуру, и т.п.

В своем развитии системный подход не только изменя­ет стратегию исследований в конкретных науках, но и сам развивается с опорой на те или иные фундаменталь­ные исследования в биологии, экономике, социологии, этнологии, культурологии, психологии и т.д. Для иллюс­трации этого положения достаточно упомянуть, что об­щая теория систем первоначально вычленилась из биологии.

Для психологии многие общие положения системного подхода вовсе не являются откровением. Они уже давно найдены и органично вписались в различные психологи­ческие концепции. Например, в борьбе гетшальтпсихологов с представителями ассоциативной атомарной психологии и бихевиоризма выкристаллизовалась идея о психических явлениях как целостностях, в контексте кото­рых части неразрывно связываются друг с другом и приобре­тают новые, ранее им не присущие свойства (М.Вертхаймер). Для «молярных» целостных концепций поведения в нео­бихевиоризме характерна идея о конечном результате, объективной цели поведения человека и животных, пре­вращающей поведение в целенаправленный целостный процесс (Э.Толмен). Непосредственно выражает в психо­логических исследованиях ориентацию системного под­хода принцип анализа психики «по единицам», то есть анализ, сохраняющий свойства явлений как целого (Л.С.Выготский), положение об установке как целостной модификации личности (Д.Н.Узнадзе), единицах анализа целенаправленной деятельности как своего рода подсис­тем (С.Л.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев) и т.п.

После появления в 40-х гг. общей теории систем Л. фон Берталанфи тенденция к системному рассмотрению че­ловека в психологии личности стала более выраженной. Один из ведущих исследователей в психологии личности, Гордон Олпорт, озаглавливает свою статью «Открытая система в теории личности» (1960). В этой статье Г.Олпорт рассматривает личность как открытую, взаимодействую­щую с действительностью систему, тем самым подчерки­вая коренное отличие своего понимания системы от концепции К.Гольдштейна, который исходил из идеи относительно автономного развития организма, его «зак­рытости» в контактах с внешней средой. Акцент, который ставит Г.Олпорт в названии своей статьи на открытом характере личности как системы, символичен, так как иллюстрирует тот факт, что за самим термином «систе­ма» в психологии личности часто стоят радикально отли­чающиеся по содержанию, методам и философской методологии построения.

Если пропустить через воображаемый фильтр, настро­енный на термин «система» и его формальные параметры («целостность», «структурность», «взаимодействие со сре­дой», «иерархичность», «саморазвитие»), тексты различных известных исследователей по психологии личности, то в одном ряду оказались бы такие непохожие друг на друга концепции, как психоанализ, организмические тео­рии, динамическая концепция личности Курта Левина, пер-сонология Генри Мюррея, теория самоактуализирующейся личности Абрахама Маслоу, персоналистская концепция лич­ности Гордона Олпорта и т.п. Общей чертой этих концеп­ций является стремление представить личность как целостный объект, рассмотрение личности как системы. На признании этого положения сходство большинства пси­хологических концепций личности завершается и начи­наются их многочисленные различия.

Из приведенного примера с использованием общих системных идей в психологии вытекает, что представле­ния общей теории систем, хотя и дают возможность бо­лее явно выделить характеристики исследуемых ими объектов (целостность, организация связей внутри систе­мы, иерархии уровней управления системой и т.п.), недостаточно эффективно выполняют собственно мето­дологическую функцию системного подхода — функцию поиска новых путей познания сложных целостных объек­тов и постановки новых проблем исследования.

В связи с этим некоторые представители конкретных наук о природе, обществе и человеке, в том числе и пси­хологии, не видят особой необходимости в обращении к методологии системного подхода. Причина этого порой заключается в том, что системный подход подменяется общей теорией систем, которая, как правило, оставляет за занавесью своих разработок принципы развития и ис­торизма и ограничивается уже достигнутым в конкретных науках «моносистемным» видением действительности. Био­логи знают, что человек — целостный организм; психо­логи знают, что личность — целостная система; социологи знают, что общество — это система. Иными словами, пред­ставители каждой из конкретных наук являются облада­телями «моносистемного» видения своих объектов, то есть видения их как целостных систем. Иной пласт видения человека открывается при использовании полисистемно-го знания (В.П.Кузьмин), рассматривающего человека как «элемент», который живет одновременно многими мира­ми — миром семьи, миром этноса, миром класса, миром природы и общества. Такого рода системный подход проры­вает границы специальных дисциплин и открывает новые возможности для развития современного человекознания, разработки представлений о закономерностях историчес­кой эволюции человека в природе и обществе.

Человек и его место в различных системах

Облик целого комплекса наук, изучающих разные прояв­ления человеческой жизни, ме­няется на глазах. «Робинзонада», господствовавшая долгое время в исследованиях чело­века и приведшая к антропоцентризму в понимании его природы, уступает свое место системной историко-эво-люционной методологии человекознания. Исходным по­ложением, на которое опирается эта методология, является идея о том, что ключ к пониманию природы человека лежит не в нем самом как некотором теле­сном объекте, а в тех различных системах, в которых осуществляется его жизнь.

В естественных науках наиболее концентрированное вы­ражение эта идея нашла в фундаментальных исследова­ниях В.И.Вернадского, который последовательно отстаивал представления о необходимости перехода от организменного уровня анализа биологических свойств человека к изучению человека в популяционно-видовом, биоценотическим и биосферном типах организации жизни, а социальных качеств человека — в системе ноосферы, то есть создан­ной деятельностью творческой мысли человечества сфе­ре разума. Положение системного подхода об анализе природы человека в ходе развития различных систем и идеи В.И.Вернадского с трудом прибивают себе дорогу в сознании представителей разных наук, встречая в виде препятствия взгляд на человека как на вполне автоном­ный природный или социальный объект, как на вещь. Если человек рассматривается только через призму «моносистем­ного» видения действительности, то и в биологии, и в социо­логии, и в психологии он предстает как замкнутый мир, взаимодействующий с другими столь же независимыми ми­рами — средой, обществом, Вселенной.

Вследствие антропоцентризма мышление в науках о человеке оказывается заселенным бинарными оппозици­ями: «организм-среда», «личность-общество», «биологи­ческое-социальное» и т.п. Незамысловатая операция, проделываемая «птолемеевской» логикой с мышлением исследователей, похожа на действие чудака, вырвавшего у себя самого глаз, чтобы разобраться в его устройстве, а затем, так и не узнав, для чего он нужен, пытающегося водворить его на место. Точно так же порой в традицион­ной психологии индивид изымается из биологического вида «человек»,личность— из общества, индивидуальность— из человеческого рода, а затем после досконального перечня ин­дивидуальных различий с точностью до стотысячного знака (и даже без анализа вопроса о происхождении этих разли­чий) индивида пытаются приставить к виду, личность вер­нуть в общество, через индивидуальность залатать возникший разрыв между биологическим и социальным мирами.

В том случае, если человек рассматривается как «эле­мент» более широких порождающих систем, то открыва­ется возможность использования приемов и средств анализа, которыми располагает методология системного подхода. Системная методология анализа развития чело­века включает следующие положения о человеке:

1. Человек выступает как «элемент» различных систем, в которых он приобретает и выражает присущие этим системам различные качества.

2. Человек может быть изучен и понят при обязатель­ном условии анализа истории и эволюции порожда­ющих его различных физических, биологических и социальных систем.

3. Необходимым моментом понимания человека явля­ется анализ целевом детерминации различных систем, в том числе исследования зарождения, развития и функционирования целеустремленных систем (так на­зываемый объективный телеологический подход).

4. Системная методология как задачу исследования вы­деляет вопрос о необходимости возникновения фено­мена личности, о том, «для чего нужна личность» в процессе развития природы и общества.

5. Системный анализ неизбежно обращается к поиску тех «оснований» систем, посредством которых проис­ходит взаимодействие человека с природой, обществом и самим собой.

Ответ на вопрос о человеке как «элементе» разных си­стем, о том, является ли человек физическим существом, биологическим существом или социальным существом и, что еще пародоксальней, одновременно и тем, и другим, и третьим, не может быть дан до тех пор, пока не указана система, в которой рассматривается человек, и задачи, для разрешения которых ставятся подобные вопросы.

В связи с этим попытки дать характеристику человека в психологии либо как организма, либо как индивида (биоло­гического или социального), либо как личности без указаний той системы, к которой он принадлежит, лишены смысла. Человек как «элемент» одновременно принадлежит к раз­ным системам, взаимодействуя с которыми он проявляет или приобретает различные качества.

Изучение «человека в системе» с самого начала исхо­дит из представления о неразрывной жизни человека в этой системе, которое радикально отличается от исследо­вания человека в разных противопоставленных диадах, са­мая распространенная из которых «человек — окружающая его среда». В таких диадах «человек», любой живой орга­низм словно насильно вырывается из природы, оказыва­ется стоящим над ней или вне ее. Тогда термин «окружающая среда» невольно приобретает особый смысл, смысл окружающих человека сил природы, которые го­товятся напасть на «живой организм», вступить с ним в бой. Системное видение человека, любого живого орга­низма, напротив, открывает закономерности развития и функционирования человека как «элемента», живущего в системе.

Человек как биоэнергетический «элемент» биосферы. Од­ной из самых широких систем, в которой осуществляется жизнь человека, является биосфера. О любой системе бес­смысленно вести разговор, пока, во-первых, не выделе­но то системообразующее основание, которое объединяет входящие в нее элементы как относительно однородные, во-вторых, не указан характер связей между этими элементами и, наконец, не обозначена еще более широкая система, в которую входит данная конкретная система. Среди различных характеристик биосферы как системы, содержание этого фундаментально разработанного В.И.Вернадским биогеохимического понятия наиболее вы­пукло передается описанием биосферы как сферы, в ко­торой развертываются биоэнергетические процессы и обмен веществ вследствие деятельности жизни (В.П.Алексеев). Биоэнергетические процессы и обмен веществ в ходе жиз­ни — системообразующее основание биосферы как системы. Эта система в свою очередь входит в систему солнечной галактики и зависит во многом от изменений солнечной активности. Все эти рассуждения могут показаться наду­манными абстракциями, игрой ума, которой на досуге занимались В.И.Вернадский, Н.И.Вавилов и ряд других исследователей.

Подобные выводы по меньшей мере недальнозорки: «...вырывать человека и микроорганизмы из его естествен­ной среды — окружающего мира со всеми его электричес­кими радиациями, потоками и полями — это значит впадать в грубейшую, непростительную ошибку и пропо­ведовать мысли, ничего общего с тенденцией современ­ной науки не имеющие.

...И человек, и микроб — существа не только земные, но и космические, связанные всей своей биологией, все­ми молекулами, всеми частицами своих тел с космосом, с его лучами, потоками и полями».

«...Поток электронов и протонов, вылетающий из жерла солнечного пятна и пролетающий мимо Земли, вызывает огромные возмущения во всем физическом и органичес­ком мире планеты: вспыхивают огни полярных сияний, Землю охватывают магнитные бури, резко увеличивается число внезапных смертей, эпидемий, случаев сумасше­ствия, эпилептических припадков, несчастных случаев вследствие шока в нервной системе и т.д.»²⁶ Эти строки основателя гелиобиологии АЛ.Чижевского, детально изу­чившего связь вспышек различных эпидемий в истории человечества с волнами солнечной активности, помогают увидеть общее природное качество различных элемен­тов биосферной системы — микроорганизмов, растений, животных и человека. Таким качеством, особенно прояв­ляющимся при изменениях солнечной активности, являются биоэнергетические процессы организмов, свой­ственные любым «элементам» биосферы как природным объектам. Нарушение равновесия в этих процессах, выз­ванное, в частности, изменениями солнечной активнос­ти, приводит к самым различным, порой трагическим земным последствиям (рис. 2). В повседневной жизни био­энергетические качества человека дают знать о себе, выс­тупая в жалобах на неважное самочувствие, тоску и даже депрессии, которые люди, смущаясь, связывают с пере­падами погоды. В истории общества эти качества фетиши­зировались, жили в легендах о солнечных знамениях как каре за грехи человечества, астрологических воззрениях о влиянии созвездий на судьбы человечества. В русле гелио­биологии, опирающейся на концепцию В.И.Вернадского о переходе биосферы в ноосферу, эти явления могут най­ти свое объяснение.

Рис. 2. Пример воз­действия изменений солнечной активности на здоровье человека в системе биосферы: 65% чумных эпидемий пада­ют на максимум в солнцедеятельности; 35% — падают на минимум в солнцедеятельности(по А.Л.Чижевскому, 1976).

«Вторая природа» приобретается естественными объек­тами тогда, когда они производятся человеческим тру­дом и включаются в пространство социальных отношений. В процессе труда происходит «очеловечивание» природы: де­ревянный брусок может превратиться в «стул»; заострен­ная на одном конце прямая палка стать «копьем»; шкура леопарда — мягким «ковром» или теплой «одеждой». Сто­ит вырвать любой из этих природных объектов из системы общества, в котором они создаются, и их социальные си­стемные качества «испаряются», прекращают свое суще­ствование. Секрет бытия социальных системных качеств любой вещи «очеловеченного» мира в том и состоит, что, будучи изъяты из системы мира человека, они исчезают. Их нет в самом природном объекте вне системы исполь­зования этого объекта в той или иной человеческой дея­тельности. Особенность любых системных социальных качеств объектов мира человека заключается в том, что они производятся в обществе, приобретают в нем, по вы­ражению К.Маркса, «социальную душу».

«Очеловеченную» природу можно охарактеризовать выразительными строками Ф.И.Тютчева:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик —

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...
В мире человека, действительно, есть и любовь, и язык, и душа... Они не лежат на поверхности вещей или в самих вещах, а существуют в особом измерении — в скрытых от глаза системных социальных качествах предметов.

Среди системных качеств «очеловеченной» природы выделяются утилитарные функциональные качества предметов и интегральные сверхчувствительные систем­ные качества. Утилитарные функциональные качества воп­лощаются в переделываемых человеком объектах природы. Так, изготавливая «стол», человек меняет форму дерева, и изменившийся природный материал приобретает фун­кциональное социальное качество — "быть столом", по­лезной вещью для представителей данной культуры. Такого рода материализованные, изменившие форму и имеющие практическое назначение объекты являются носителями функциональных системных качеств.

В определенных ситуациях эти же самые объекты могут стать носителями интегральных системных качеств, кото­рые утрачивают связь с природным материалом. Так, на­пример, шляпа, обладающая вполне утилитарным функциональным качеством, неожиданно может превра­титься в «знак», в «улику». Герой романа Ф.М.Достоевс­кого Родион Раскольников внезапно осознает, что его шляпа — это «улика», тот «знак», по которому его могут найти и распознать убийцу. В самом объекте, сколько бы в него ни вглядывались и ни исследовали, нет функцио­нального качества «быть уликой». Объект приобрел систем­ное интегральное качество в ситуации жизненной драмы, став «знаком» преступления. Такого рода качества и назы­вают «сверхчувственными» системными качествами.

Сверхчувственными системными качествами обладает личность человека в системе социальных отношений. По­этому-то пытаться понять природу личности исходя либо из биологической натуры индивида, скрытой под поверхнос­тью его кожи, либо из субъективных проявлений, замкнутых в круге сознания человека, столь же безнадежно и бесполез­но, как искать природу стоимости денежных знаков в самой бумаге, на которой они отпечатаны. Эту бумагу можно изу­чить под совершенным электронным микроскопом, под­вергнуть тщательному химическому анализу и т.д. Какие бы процедуры ни проводились, разгадка природы сто­имости не будет раскрыта, поскольку интегральное сис­темное качество не принадлежит объекту как таковому, а обнаруживается в нем только в ходе его жизни в той или иной социальной системе. Такого рода системными каче­ствами наделяется человек в различных подсистемах об­щества, в больших и малых социальных группах — семье, этнической общности или классе. В этом смысле сущность человека в социальной системе лежит вне его как биоло­гического индивида, и поэтому даже самые изощренные методы естественных наук не могут уловить разные соци­альные ипостаси личности.

Наряду со структурно-функциональным аспектом анализа системных качеств человека выделяют еще один аспект его изучения в системе общества — системно-ис­торический аспект. Этот аспект системных качеств отра­жает конкретно-историческую специфику общественных явлений. Так, например, во все исторические эпохи чело­век, становясь членом семьи, выполнял в ней некоторые общие задаваемые семьей как социальной подсистемой функции, однако конкретно-историческое содержание этих функций в разные эпохи менялось, приобретало свою специфику. Системно-исторический план анализа обще­ственных явлений позволяет показать, что, развиваясь в конкретно-исторических условиях, различные «элементы» социальных систем, в том числе и «личность» в системе социальных отношений, преобразуют некоторые констан­тно задаваемые системой функциональные качества, на­пример социальные роли, раздвигают границы тех систем, в которые она входит.

Наглядно условия возникновения конфликтов лично­сти на стыке интересов административной системы тота­литарного общества и интересов профессиональной группы описаны в романе А.Бека «Новое назначение». Один из экономистов, анализируя роман, замечает: «Ад­министративная система нуждается в работниках, изгнав­ших все личное, олицетворяющих собой только конкретный пост и соответствующую функцию. Это не лич­ность, вернее, это личности, у которых должно остаться только то личное, что обеспечивает успешную работу Системы»²⁷. Жизнь личности в административной системе превращает ее в исполнителя директив, в вещь, «вин­тик», наделенный лишь утилитарными системными каче­ствами, то есть качествами, которые полезны для системы. Однако как бы ни была однородна система, каким бы жестким централизованным контролем она ни обладала, у личности даже в предписанных тоталитарной системой рамках остается право на выбор. Герой романа А.Бека — крупный руководитель Онисимов — ставит приказы системы, особенно идущие от Сталина, превыше всего, но тот же руководитель Онисимов является не только служа­кой, но и профессионалом. И тут-то заложен потенциаль­ный конфликт, возникающий между героем романа как служакой административной системы и тем же самым ге­роем как принадлежащим к группе профессионалов, ком­петентных специалистов. Этот конфликт прорывается в глубокой личностной драме, когда герой романа оказы­вается вынужденным внедрять заведомо абсурдную и ник­чемную техническую идею. Онисимов — типичный руководитель административной системы; он же — пред­ставитель определенной профессиональной группы. Гра­ница между интересами административной системы и интересами профессиональной группы, в которые одно­временно включена личность, — зона возможного конф­ликта между социальными подсистемами, ставшая в конце концов причиной внутриличностного конфликта.

Именно поэтому различные попытки классификации социальных общностей в социологии и социальной пси­хологии (Г.М.Андреева, БЛ.Грушин, Г.ГДилигенский, Б.Ф.Пор-шнев), способствующие установлению границ тех групп, в которых развертывается деятельность личности, и по­могающие прогнозировать ее потенциальные конфликты, представляют практический интерес для психологии лич­ности.

Парадокс системности: «Личность в Мире» или «Мир в Личности». Выступая как «элемент» системы, личность вместе с тем является таким особым «элементом», кото­рый при определенных исторических обстоятельствах мо­жет вместить в себя систему и привести к ее изменению. Возникает парадокс, который относится к одному из па­радоксов системного мышления (В.М.Садовский): «элемент в системе» и «система в элементе». Детский взгляд на мир читающего книгу о вселенной героя повести В.Ф.Тендря­кова «Весенние перевертыши» ухватывает самую суть это­го парадокса: «В самом начале задавался простой вопрос: "Как велик мир?" И дальше говорилось о... толщине волоса... Толщи­на волоса в десять тысяч раз меньше вытянутой челове­ческой руки. Вытянутая рука в десять тысяч раз короче расстояния до гор на горизонте. Расстояние до горизонта только в тысячу с небольшим меньше диаметра Земли. А диаметр Земли опять же в десять тысяч раз меньше рас­стояния до Солнца... мир безжалостно разбухал. А Дюшка съеживался, становился все ничтожней — до ничего, д о пустоты!., вместе с родной Землей, со своим родным Солн­цем...»²⁸.

После этого ошеломившего его ощущения, ощущения крупинки в бесконечности вселенной подросток задает другу вопрос, есть ли вообще он на свете? И тот просит его дотронуться до головы:

«...Голова как голова... Ты чего?

— А того, что она по сравнению со звездами и галак­тиками мала. Не так ли?

— Сравнил тоже.

— А в нее вся вселенная наметилась — миллиарды звезд, миллиарды галактик. В маленькую голову. Как же это?.. Вы­ходит, что эта штука, которую ты на плечах носишь... — самое великое, что есть во вселенной. И в самом деле захо­телось вдруг до зуда в руках пощупать свою великую голову, начиненную сейчас вселенной»²⁹ (курсив наш — А.А.).

Личность Дюшки Чугунова, как бы она ни была мала по своим физическим размерам, вмещает в себя вселен­ную; человек как элемент системы может вмещать в себя саму систему. Этот парадокс системного мышления пока остается неразрешимым. Возможный выход из этой пара­доксальной ситуации позволяет наметить заманчивая ана­логия между личностью и микроскопической частицей, которую известный физик М.А.Марков назвал «фридмоном» в честь гениального российского математика, спо­рившего в двадцатые годы с А.Эйнштейном, создавшего космологическую теорию расширяющейся вселенной, А.А.Фридмана.

Особенность фридмона заключается в том, что, не­смотря на его микроскопически малые размеры, в нем могут свертываться и упаковываться целые галактики, большие миры упаковываются в малом мире. Миры во фридмонах, по предположению М.А.Маркова, должны обладать большим числом измерений, чем трехмерное пространство и одномерное время. Из этой гипотезы вы­текает, что в принципе могут существовать микроскопи­ческие элементы, вмещающие в себя целые системы.

По аналогии с гипотезой М.А.Маркова можно пред­положить, что в процессе развития личности происходит как бы свертывание пространства социальных отношений в пространстве личности, своеобразная упаковка с изменени­ем размерности большого мира в малом мире. Подобное предположение не только открывает возможность для разрешения парадокса системного мышления, но и по­зволяет по-иному взглянуть на ряд психологических эф­фектов, возникающих при приобщении личности к общественно-историческому опыту человечества, "вращивании" (Л.С.Выготский)» социальных миров.

Итак, человек как «элемент» входит в множество раз-нопорядковых физических, биологических и социальных систем. Этот аспект системного исследования человека вы­ступает при его изучении в системно-структурном ракур­се. Системно-исторический план изучения человека открывает новые грани видения человека в разных систе­мах и приводит к проблеме изучения человека в таких исторических процессах развития разного масштаба как биогенез, антропогенез, социогенез и персоногенез.