Вопрос об ответственности государств по защите прав человека
Вопрос о юрисдикции Соединенного Королевства в отношении предполагаемых убийств иракских граждан военнослужащими английских вооруженных сил в Ираке. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.
Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства
[Al-Skeini and Others v. United Kingdom] (N 55721/07)
[IV Секция]
Заявители - иракские граждане. Их родственников предположительно убили военнослужащие английского контингента в г. Басре (Южный Ирак) в период, когда Соединенное Королевство являлось "оккупирующей державой" в значении Гаагской конвенции 1907 г. (в мае 2003 - июне 2004 г.). Большинство потерпевших предположительно застрелили во время патрулирования, домашних обысков или на блокпостах, один был забит насмерть в английской военной тюрьме. В 2004 г. министр обороны принял решение не расследовать эти инциденты, не принимать ответственность за гибель людей и не выплачивать компенсации. Заявители обратились за судебной проверкой этих решений, требуя признания нарушения обязательств, вытекающих из статей 2 и 3 Конвенции в их материальном и процессуальном аспектах. Палата лордов признала, что жестокое обращение с одним из потерпевших, имевшее место в управляемой англичанами тюрьме, подпадает под юрисдикцию Соединенного Королевства. В связи с этим дело было передано в суд первой инстанции (после завершения разбирательства в военном трибунале против ряда лиц) для нового рассмотрения вопроса о том, имело ли место надлежащее расследование его гибели. В отношении остальных Палата лордов учла решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" [Bankovic and Others v. Belgium and Others], ECHR 2001-XII и пришла к выводу, что Соединенное Королевство не обладает юрисдикцией в отношении этих убийств, поскольку они осуществлялись вне правового пространства государств-участников и вооруженные силы Соединенного Королевства в Южном Ираке не осуществляли там настолько эффективный контроль, чтобы обеспечивать полный перечень прав и свобод, гарантированных Конвенцией жителям региона.
Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 1, 2 и 3 Конвенции.
(См. также Постановление Европейского Суда от 16 ноября 2004 г. по делу "Исса и другие против Турции" [Issa and Others v. Turkey], жалоба N 31821/96, Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека N 69* (* Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека N 69 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2005 (прим. ред.).).)
Комментарий ГАРАНТа
По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного постановления следует читать как "16 ноября 2003 г."
По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции
Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права на жизнь
По делу обжалуются неадекватная медицинская помощь в период предварительного заключения и неэффективное расследование гибели заключенного. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.
Дзецяк против Польши
[Dzieciak v. Poland] (N 77766/01)
Постановление от 9 декабря 2008 г. [вынесено IV Секцией]
Обстоятельства дела
Заявитель был задержан в сентябре 1997 г. и помещен в камеру предварительного заключения по подозрению в организованном международном сбыте наркотиков. В то время он страдал заболеванием сердца и перенес два сердечных приступа. Несмотря на его многочисленные ходатайства об освобождении по состоянию здоровья, суды страны постоянно продлевали срок его содержания под стражей, ссылаясь на обоснованные подозрения и сложность расследования. В сентябре 1998 г. и феврале 1999 г. медицинская комиссия, обследовавшая заявителя, пришла к выводу о том, что он может содержаться под стражей при условии, что в месте его содержания есть больница. Жена заявителя, посещавшая его дважды в месяц, утверждала, что в период содержания под стражей состояние его здоровья постоянно ухудшалось. По ее словам, серьезные проблемы с сердцем начались у него в ноябре 1999 г., когда его перевели в Лодзинский изолятор, не имевший больницы, и усугубились до такой степени, что в марте 2000 г. он потерял сознание и был помещен в Лодзинскую тюремную больницу, где провел 10 месяцев. В январе 2001 г. заявителя перевели в другой изолятор, где его здоровье еще более ухудшилось. Он сильно ослабел через полгода и был госпитализирован в Варшавскую тюремную больницу, где его лечили от воспаления легких. В период пребывания в этой больнице его осмотрели врачи института кардиологии, которые рекомендовали аортокоронарное шунтирование. Операция назначалась трижды. Заявитель утверждал, что не был уведомлен о том, что она назначена на 27 июля 2001 г.; государство-ответчик утверждало, что операцию отменили из-за ремонта в институте. Что касается вторичного назначения операции на 21 сентября 2001 г., жена заявителя сообщила, что ее муж был извещен после этой даты. Она утверждала также, что на конверте, в котором содержалось уведомление, имелся штамп "проверено цензурой 24 сентября 2001 г.". Наконец, жена заявителя указала, что лично посетила институт для получения третьего направления на операцию на 26 октября 2001 г.; она передала уведомление адвокату заявителя лично, чтобы он мог информировать администрацию изолятора. 1 октября 2001 г. медицинская комиссия вновь обследовала заявителя и заключила, что содержание под стражей угрожает его здоровью. С учетом намеченной операции было рекомендовано изменить ему меру пресечения. 5 октября 2001 г., без выяснения состояния здоровья заявителя, суд продлил его содержание под стражей еще на четыре месяца.
Суд над ним начался 16 октября 2001 г., и он участвовал в заседаниях 18 и 19 октября. В этот период заявитель не мог получать медицинские консультации, поскольку его отправляли в суд до прибытия врачей в изолятор и возвращали после окончания их рабочего дня. Согласно утверждению его жены и другим доказательствам 22 октября 2001 г. заявителя доставили в суд, где он потерял сознание до начала заседания. В 9.30 его привезли обратно в больничное отделение изолятора. Там заявитель был осмотрен врачом и возвращен в камеру. В тот же день суд получил заключение медицинской комиссии от 1 октября 2001 г. и решил освободить его из-под стражи 26 октября 2001 г. для проведения операции. Тем временем, в 15.45 заявителя перед тем, как его госпитализировать в г. Варшаву, в бессознательном состоянии отправили из камеры в больничное отделение, где он и скончался 25 октября 2001 г. При вскрытии было установлено, что он умер от острой коронарной недостаточности. По окончании расследования причин смерти заявителя, начатого в декабре 2001 г. и законченного в январе 2004 г., медицинские эксперты заключили, что он скончался вследствие безуспешного лечения, за которое никто не несет ответственности, и что было невозможно оценить, улучшится ли его здоровье в результате операции с учетом запущенности болезни.
Вопросы права
По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции. После смерти заявителя его жена утверждала, что польские власти несут ответственность за его гибель в связи с неадекватным и запоздалым лечением, и что расследование причин его смерти было неэффективным.
(a) Предполагаемое уклонение от защиты жизни заявителя. Не оспаривается, что заявитель страдал серьезным заболеванием сердца, имел приступы до заключения под стражу, и что состояние его здоровья ухудшилось в период заключения. Государство-ответчик не отрицает также, что власти были осведомлены о его заболевании, которое требовало периодической госпитализации и медицинского вмешательства, в связи с чем назначили ему хирургическую операцию. Однако вопреки рекомендациям медицинской комиссии заявитель содержался в изоляторе, не имевшем больничного отделения. В материалах дела отсутствуют данные о том, что в течение четырех месяцев, проведенных в этом изоляторе, он получал какую-либо медицинскую помощь или вообще наблюдался врачом. Только резкое ухудшение состояния здоровья заявителя повлекло его госпитализацию. Тот факт, что он находился в больнице 10 месяцев, свидетельствует о тяжести имевшегося заболевания. Позднее его госпитализировали в связи с воспалением легких. Что касается операции, Европейский Суд находит, что ни национальные власти, ни государство-ответчик не дали удовлетворительного объяснения тому факту, что заявитель не был отправлен в институт в одну из двух первых назначенных дат. Особое беспокойство внушает то обстоятельство, что конверт, в котором содержалось уведомление о назначении операции на 21 сентября 2001 г., был, по-видимому, задержан прокурором для цензуры до 24 сентября 2001 г. Европейский Суд также поражен тем, что хотя медицинская комиссия рекомендовала освобождение заявителя 1 октября 2001 г., посчитав, что дальнейшее содержание под стражей угрожает его здоровью, это решение было доставлено в суд лишь 22 дня спустя. Кроме того, неспособность государства-ответчика предоставить подробное описание событий 22 октября 2001 г., которые непосредственно предшествовали гибели заявителя, не дает Европейскому Суду возможности оценить адекватность медицинской помощи в этот день. Однако, что касается периода, непосредственно предшествовавшего 22 октября 2001 г., государство-ответчик не оспаривало, что заявитель участвовал в судебных заседаниях по своему делу и, таким образом, был лишен медицинской помощи, поскольку отсутствовал в изоляторе в часы работы врачей. Наконец, основания, приведенные национальными властями для продления срока содержания заявителя под стражей, являются особенно неудовлетворительными с учетом серьезного состояния его здоровья, которое вызывало все большую озабоченность, и не могут оправдать общей продолжительности его заключения. Указанные выше факторы позволяют Европейскому Суду заключить, что качество и сроки оказания заявителю медицинской помощи в течение четырех лет его содержания под стражей поставили под угрозу его здоровье и жизнь в нарушение обязательств Польши о защите жизни лиц, содержащихся под стражей.
Постановление
По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).
(b) Предполагаемая неадекватность расследования. Европейский Суд находит, что обстоятельства дела требовали безотлагательной и надлежащей реакции со стороны следственных органов. Однако расследование продолжалось более двух лет и было прекращено прокурором без рассмотрения сомнений, высказанных экспертами по поводу неоднократного отложения операции заявителя. Что еще важнее, о неполном и неадекватном характере расследования свидетельствует тот факт, что порядок событий, непосредственно предшествующих его гибели, так и не был установлен. Прокурор не выяснил, доставляли ли заявителя в то утро в зал суда, что именно произошло в здании суда, почему скорая помощь отвезла его обратно в изолятор, и что случилось до того, как заявителя возвратили в камеру в 15.45 в бессознательном состоянии. Прокурор также не оценил достоверность свидетельских показаний и не допросил других свидетелей, таких как персонал изолятора, сокамерников заявителя или бригаду скорой помощи. Таким образом, власти не смогли организовать тщательное и эффективное расследование утверждения о том, что смерть заявителя была вызвана неэффективной медицинской помощью в течение четырех лет его предварительного заключения.
Постановление
По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").
Компенсация
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 20 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда* (* Компенсация присуждена жене заявителя (прим. переводчика).).
Поделитесь с Вашими друзьями: |
