Щербаков Михаил Константинович

инвентарь собери, хоть купцом нарядись, хоть пиратом, G Cm

и ступай, как велю, сквозь кордон. Почему? Потому что D# C7 Fm C#

ты всего геометр, ну а я, как-никак, император. Cm Fm G Cm G G# Cm

и пускай от межи до межи - всё ромашки да тундра. B Cm

За кордоном земля вообще ни на что не годится. D# C7 Fm C#

Я хочу, чтоб сюда проложили дорогу оттуда. Cm Fm G Cm G G# Cm

наотрез отвратясь от любой посторонней потребы,

целый век я бы мог без помех наблюдать за дорогой.

День за днем, как ни в чем, всё сидел бы себе и смотрел бы.

я и лбом повести поленюсь, позабыв про манеры.

И пускай в честь меня назовут океан или море,

я и рта не поморщу сказать, что польщен выше меры.

и оковы его сундука под звездой золотились,

лишь бы, эхом вразлет от холмов расходясь семикратно,

ныл рожок путевой... и повозки катились, катились...

криптограммы, лишь кое-когда - логарифм, палиндром... Gm A B Dm/A

Но интимных посланий ты здесь не найдяшь ни строки. Dm Gm E7/G#

Шлют в избытке, да мне сохранять не с руки. Dm E A Dm E A

там ютится - отнюдь не наложница, нет - василиск. E7 Gm A7

Он не кормлен, но если бесшумно его миновать, Dm Gm E7/G#

не проснятся. Полицию можешь не звать. Dm E A Dm

Эти с тонкой фигурной резьбой вертела-близнецы

суть антенны для ловли особых лучей и пыльцы,

но не больше. Не розги для дам, не ещя что невесть.

Успокойся, антенны на место привесь.

Кстати, помни: в подполье как раз под тобой - ледники.

Вряд ли стоит, всем телом вращая, ломать реквизит.

Распалишься, намокнешь. Тебя просквозит.

в эту утварь вмонтирован мной типовой бытовой

генератор погодных сюрпризов... При чям тут постель?!

Не свирепствуй, ведь ты же не следователь.

Трижды в сутки - в одиннадцать, в семь пополудни и в три

на рассвете - я утвари сей говорю "говори",

и несятся циклон в Вавилон, ураган в Мичиган.

Жрец дельфийский в сравненьи со мной - мальчуган.

посещает одних еженощно, других - по поре,

то (не всех же к одним и другим причислять, господа!)

я из третих. Из тех, что не спят никогда.

зауряден. И что у других при себе, то при мне:

сердце справа, зеляная кровь, голова на винтах...

и довольно. Давай рассуждать о цетах.

фрегат испанский, трехмачтовый, все по тексту, вот те на! D

Однако жаль, судовладелец, ибо если ты за мной, A7

То на взаимность не рассчитывай, прошли те времена. D D7

Давай друг друга по плечам не бить и вздора не молоть, Gm

хоть салютуй из всех орудий, хоть лавируй, хоть табань, Dm

хоть в адмиралы запиши меня вне очереди, хоть A7

озолоти - не сяду я в твою лохань. B7 A7 D

Но тем верней в потайных кладовых D7

блестят, уставив в облака Cm D7

свои зеркальные бока, Gm Bm

и разрешают мне дышать от сих до сих F A7 D

мои ракеты. F#7 Hm

Замена счастию, как выразился классик, G A7 D

лишь мощь и власть их, F#7 Hm

теперь оплот последних чаяний моих. G A7 D
Кто, кто, кто, кто еще такой с грузовика поверх голов

Почти поет, поворотясь к потенциальным бунтарям,

Что надо действовать, тырьям-тырьям, как он, среди орлов,

А не бездействовать, как я, сродни ужам, тырьям-тырьям,

Шурум-бурум, душеспаситель, разглагольствуй, завывай,

Стань пролетарием всех стран и корифеем всех наук,

Ужей брани, орлов приветствуй, но меж тем не забывай:

Где есть ужи, там нет гадюк.

Не означает, что ты - божество.

В том важный может быть момент

Для собирателя монет,

Но поглядел бы он, как много есть всего

В моих ракетах!

Какой сезам для развитого нумизмата,

Сребро и злато,

Виват и браво! Если ж в рифму, то - бравО!
Чем, чем, чем, чем еще таким увлечь пытается меня

Земля, где каждый век шумит о новой правде для детей,

Какая будто бы объемлет план судеб и злобу дня,

И поражает новизной, и всех румяней и белей,

И каждый раз под этот гвалт я пробуждаюсь ото сна,

И выхожу в открытый космос, и вплотную, без помех,

На правду новую смотрю - и убеждаюсь, что она

Стара, как смерть, страшна, как смертный грех.

Или к Монбланам своим скалолаз,

Или Панург и иже с ним

К баранам нашим и чужим,

Я неизменно возвращаюсь каждый раз

К моим ракетам.

В кривое зеркало, где вещь двоится, мнется,

Дробится, рвется,

И лишь затем уничтожается как класс.

Это должно случиться
Это должно случиться. Время вышло, колокол бьет. Am Em

Если не нынче, то когда же, если не здесь, то где? E7 Am

Скажем, вчера еще могло быть вовсе наоборот, Em Hm

но уж теперь спастись и думать нечего. Быть беде. F#m F#

То-то ты вся звенишь, мерцаешь, не говоришь - поешь, F# Hm

то-то ты так смеешься к месту, то-то легка, тонка - Dm Am Am6

словно бы и не ты сегодня наверняка падешь. C Em H7

не за твоим плечом. H7 Em

взором сверкнуть, рукав обновки лондонской закатать,

мужу вполоборота молвить первое, что взбредет...

Разве он угадает, нежный! Где ему угадать.

Вот уж и дни короче, ночи, стало быть, холодней.

Стало быть, по всему, погибнешь, недалеко ходить,

здесь же, на пятилетьи свадьбы, словно и не твоей.

либо сойдешь сама.

Очень идет к тебе все это. Так никогда не шло.

Вся эта музыка, лихорадка, разные антраша,

Эти мгновения - 10, 9, 8 - как на табло...

Кем приглашен - неясно, полусумраком полускрыт.

Может, это и есть тот самый, может это и есть?

То-то он так сидит, не смотрит, то-то он так молчит.

как никакой другой.

D

- Ах, король, ты вождь вождей, A7

Доблесть гвардии твоей A7

По заслугам не уступит славе Рима. D
Всадники гарцуют в лад, Hm

Корабли у берегов ведут ученье. C#7 F# Hm

И гордится населенье, Em Gm

В воскресенье наблюдая сей парад! D A7 Dm

Не поверю: вы болтливы и лукавы! Dm7+ Dm7 Dm6 (b a)

Сникла гвардия моя, Gm Gm/A

И давно уж нет ни славы, ни державы. Gm/B Cm/C Gm/C# Dm

И поблекшую армаду у причала Gm

Источил древесный червь. Dm

Зыбь морская раскачала... A7 B

Начинал всегда я первым... B

a\d D

- Ах, король, ты чудодей

Тем, что всех своих людей

Воспитал, образовал и обеспечил.
Каждый скромный господин

От щедрот твоих блажен, живя в достатке.

Сад у каждого в порядке,

Фрукты сладки и на грядке - георгин!

Верю собственным глазам, и то не очень!

Остров мой одет во тьму,

И порочен люд, и суд неправомочен.

Запустенье, нищета, раздолье блуду.

Стольный камень почернел,

Кабаки царят повсюду...

Я любил сильней, чем Бога...

И наследник твой достоин королевства --

Ибо твердостью своей

Он согражданам известен с малолетства.

Никогда он не поет и не смеется.

Он мечтам не предается

И зовется "человеком изо льда"!

Пожалейте, все и так с кругов сместилось!

Сын мой бедный стал шутом

И навеки растерял невозмутимость.

И базар, и балаган, и гомон шумный, -

Он и плачет, и поет,

И смеется, как безумный...

Выйти вон и ждать у двери.

Через час входите смело.

Но меня на вашем троне

Не ищите. Не найдете...

ПЕТЕРБУРГ (1993)
В городе, где задушен был император Павел, A C#m Hm E A

даже вблизи от замка, где он задушен был, Am Dm F E Am

есть монумент известный (скульптор его поставил). D A E A

Как он стоит, я помню. Чей монумент, забыл. Dm Am E A

и по прямой на остров, - как его бишь? склероз, - Am Dm F E Am

шел я на днях не быстро, маршировал не браво. D A E A

Вот, бормотал, поди ж ты! как меня черт занес. Dm Am E A

Где золотые ночи в розах, серые дни во мхах? A7 Dm Am E Am

Где граммофон стозвонный - чисто рояль концертный? C#m6 G#m6 Fm Cm

Диззи Гиллеспи, Фрэнк Синатра... ах, эти ночи, ах! C7 Fm Cm G C

E

Впрочем, когда-то ими я "без руки и слова"

то ли карманных денег, то ли всего святого,

то ли всего того, что... в общем, всего того.
Снова теперь в былые проблески и пустоты

двигался я с оглядкой. Но напевал меж тем:

где, северянка, где ты? как, меломанка, что ты?

бывшая мне когда-то уж и не помню кем.

но, без нужды признав, что помню (и, не дай Бог, люблю),

я поступлю не браво; впрочем, не браво - ладно,

главное, что не ново. Потому и не поступлю.

кажется, был ефрейтор. Значит, теперь сержант.

Вот уж, небось, реформы в бедном твоем чертоге!

Влево пойдешь - гардина, вправо пойдешь - сервант.

Дети, небось, по дому носятся как слоны.

То-то была бы скука - в это во всё явиться:

здравствуйте, вот и я, мол. Только что, мол, с луны.

кто-либо, то есть некто, моду взявший туда-сюда

шляться без ясной цели в городе, где задушен

был император Павел Первый, он же последний, да.

я сочинил сей опус и записал его.

Ради карманных денег, или всего святого,

ради всего того, что... словом, всего того.

Раз больше я тебе не мил - расторгнем нашу связь. Em Hm F# Em

Вон Бог, а вон порог. Не любишь, и не надо. Hm F# Em

Без лишней траты сил - расстанемся смеясь. Hm F# E Em Hm

Как я сломаю на куски двуспальную тахту.

Ты сядешь в свой трамвай, он лязгнет и уедет.

А средство от тоски я вмиг изобрету.

Сдам я последний макинтош в какой-нибудь ломбард.

Вот вам и сто рублей, плюс пять рублей подспудных.

Все, чай, не медный грош. Хотя и не мильярд.

И сяду пить - в дезабилье, что, прямо скажем, блажь.

Но блажь-то и нужна для нравственной разгрузки.

Тут дело не в питье, тут важен антураж.

Вглубь сердца, где тяжелый мрак, проникнет легкий хмель.

Зов плоти станет нем, зато душа заплачет -

Протяжно, звонко так, как никогда досель.

Я, вдруг внезапно восскорбя, завою сам не свой.

Так станет жалко мне тебя и макинтоша,

А пуще всех себя - раба Фортуны злой... E

Первым номером будешь, скорей всего ты. То есть некогда звонкий Am

кутила, разбойник и друг дорогой. А теперь - незнакомец брадатый. A Dm B Am E

Ты зачем-то мне нужен - как часть панорамы, пятно, силуэт, Am

без фамилии, в профиль - ты вся же мне важен не меньше, чем номер второй. A Dm B A
Номером вторым побудет дама средних лет. Не из разряда примадонн. D Dm Am

В прошлом аспирантка, полубарышня из этих, знаешь, коих легион. E F Cm

Кои вразумительно целуются и плачут, но почти не говорят. F Fm Cm

Сызмальства готовятся в балет, но поступают на мехмат. G Ab G C E

мореплаватель, плотник и прочее. Только не член никаких академий.

Без меня панораме не быть, как не быть ей без многих ещя номеров,

различимых слабее, и даже не названных в этой связи.

Пепел подтверждает силу пламени, но пламя не нуждается в золе.

Живопись питается деталью, но моя задача - жертвуя мазком,

выиграть во времени. А время не нуждается ни в ком.

сохранил я бутыль: сувенирный портвейн, не поверишь - "Массандра"

Почему-то мне небезразличны зеляное это стекло и напиток внутри,

непроглядный, прости за банальность, как полночь в Крыму.

в новой топографии, где каждый перекрясток приглашает умереть, -

те обломки прошлого, что вовремя не сгнили и не преданы огню,

выглядят по-своемуторжественно. К чему я и клоню.

"Массандру" почням, пригласим аспирантку с мехмата. Кутням. Am Dm A

Вся, что мы свершим и скажем, будет - для Него. Но без оглядки на Него.

Вся, включая прихоти, ужимки и прыжки к седьмому небу без шеста,

бедем мы проделывать единственно во славу Божества.

Не объявляй помолвки с иноверцем: Hm Bm

Кто воспылал любовью неземною, Hm Cm

Тот редко прав, а счастлив еще реже. Hm Bm

Стань холодна, тебе к лицу прохлада. Fm

Коль выбирать меж разумом и сердцем, Bm Fm

Пренебреги последним - то есть мною. Cm Gm

Не отвечай безумцу - то есть мне же. Bm C7

Так я хожу, развлечься не умея.

Вокруг меня - лишь кровь да неизвестность,

И мой напев едва ль зовет ко благу.

Как от чумы беги от мезальянса,

Остепенись - и будь вперед умнее:

Люби одну изящную словесность,

Но не люби бездомного бродягу...

Взгляни туда, где хуже быть не может,

Где посреди кровавого ненастья

Реву быком и хрипну я и глохну;

Но не спеши, гнушаясь ревом бычьим,

Тех предпочесть, кто меч в уста мне вложит.

Вообрази, что я пою от счастья -

И так и буду петь, пока не сдохну...

Гляди на все холодными глазами:

На всех двуногих, чуждых воспитанью,

Которым грех не грех, могила спишет;

И на одно из них, что вдруг распелось,

На существо с разъятыми зубами,

На это вот, с надорванной гортанью...

Гляди, гляди! Оно уже не дышит.

Томов пятьсот пророческого толка изучил. Взболтал источник Eb7 D7

смысла, как земного, так и внеземного. Eb7 D7

И в результате сих учяных штудий получил одно лишь слово. Eb7 D7

хлещут радиоволною вдаль и вверх Cm Eb

безумных литер фейерверк над чернотой вздымая... Gm D7 Cm G
Сороконожка резвая, поверь алхимику, беги в леса, Gm Cm

навстречу вечной музыке, для вечной радости, на вечный срок. Gm

Не для того ль даны тебе здоровье, грация, талант, краса? Dm A7 D D7

И едингот оригинального покроя? Eb7 D7

И даже ангельский, быть может, голосок? А впрочем - что я! Eb7 D7
Гибель! Всем-всем-всем. Доктор, где твой ножик?

Плут с букашкой суесловит зря.

Чижик резвую изловит, несмотря на все сорок ножек.
Была б она хотя бы стрекозой, могла бы улететь домой,

с материка на остров, где хотя бы вся-таки не так черно.

Где нет ни чижика, который клюнет, ибо от рожденья злой,

ни муравья, который рявкнет, что, мол, скачешь?

Законов общих знать не хочешь? Ничего, зимой поплачешь.
Гибель! Всем-всем-всем. Остров есть часть суши.

Сверху - певчих дирижаблей хор,

снизу - гончей субмарины жабий взор. Холодные уши.
Я нахожусь на карте полушарий, ровно посреди, как столп.

Сориентирован на север, этакое статус-кво.

Ни в океанских масс перемещенья, ни в передвиженья толп

не вовлечян. И, кроме призраков архивных

на стороне моей, как прежде, никого. Держись, алхимик!
Слева - сто лет мглы. Справа - Сан-Франциско.

Север - в северном сиянье, юг - в дымах.

Какой размах! Как близко...
Гибель! Навек и напрочь.

Друг мой! Мой меньший брат! На карнавале

прыгая через горящий обруч,

услышишь ли меня? Едва ли.

привычек, коим грош цена.

Она не в силах не любить собак, цветы и сласти,

зато в объятьях холодна.

Красы не много в ней, хотя черты чисты и хрупки,

но меркнет даже то, что есть, -

от нераденья, от зевка, от телефонной трубки,

от неуменья встать и сесть.

блюдет "законы " божества.

При этом ближнему вредит с религиозным пылом

и полагает, что права.

Вопрос нехитрый ей задав при ординарной встрече,

не жди простого "да" и "нет":

она из тех кто предпочтет членораздельной речи

полумычанье - полубред.

на берегу или в лесу

она спешит покрыться тем ненатуральным цветом,

который мало ей к лицу.

Пою о ней, когда, забравшись в шубу, как в берлогу,

по мостовым родных трущоб

январским днем она идет, заняв собой дорогу:

все люди, падайте в сугроб!

воскликнет с пеной на губе:

"Да кто же, кто сия модель твоих словес убогих?

И кем приходится тебе?"

А я отвечу, словно я не я и хата с краю,

как подобает рифмачу:

"Побойтесь Бога, я ее не только что не знаю,

ее и знать я не хочу!"

Решит и будет в барыше.

Бумага терпит, карандаш скрипит, контора пишет.

Душа тоскует по душе.

Смотрю на то, как везде вокруг

Пылает ясный пожар зари,

Такой прекрасный, что хоть умри.

А сверху бесом пернатый сброд

Рулады мечет, ведет хорал:

"Умри, щебечет. Момент настал."

А поселяне вдогонку мне

Бормочут нежно, смягчив акцент:

"Умри, конечно. Такой момент."

Навстречу козы. Волы. Ослы.

И все - о смерти. Какой - то бред.

Хотите верьте, хотите нет.

"Ошибка вышла. Увы, друзья.

Ваш клич безумен. Мне с вас смешно.

Ведь я же умер. Причем давно."

У них ответа на это нет.

И, честь отдавши (прощайте, мол),

Иду я дальше. Куда и шел.

С высокой башни плюя на всех.

Рассветы брешут. Страда гудет.

Собаки брешут. Да зуб неймет.

От бронтозавра до соловья -

Ничто не ново в твоем аду:

В начале - Слово, потом - к суду.