Больные, с которыми трудно

Несмотря на относительную редкость перечисленных типов больных, сила их воздействия на врача может быть неадекватно велика, если тот не умеет правильно вести себя с ними. Психиатры давно знают, что их собственная реакция на больного часто позволяет понять, как того воспринимают окружающие. Настырные, вязкие или вечно недовольные люди обычно вызывают отрицательные эмоции не у одних только врачей, но и у всех окружающих.

Можно воспользоваться следующим советом: Крайне важна изначальная настороженность: что-то тут не так... Обращайте особое внимание на пациентов, чьи телефонные звонки повергают вас в отчаяние, чей приход портит настроение [10. Мысль о том, что и другие реагируют аналогичным образом, помогает врачу установить нужную эмоциональную дистанцию, найти к подобным людям эффективный подход.

Далее следует провести особого рода дифференциальную диагностику. Эта процедура должна включать анализ личности больного и поиск более определенных психиатрических категорий. Не требует ли больной слишком многого? Не оспаривает ли он вашу профессиональную компетентность или ваш авторитет? Нет ли здесь скрытого, но поддающегося диагностике психического расстройства - замаскированной депрессии или галлюцинаторно-бредового синдрома с соматическими жалобами или, возможно, скрытой лекарственной зависимости?

Что делать с такими трудными больными, если ни соматического, ни психиатрического диагноза поставить не удается? Главное - признать симптомы реально существующими, не уточняя названия болезни, иначе излишнее стремление к четкости терминологии скажется позже, когда больной утвердится во мнении, что у него болезнь N. Есть ряд приемов, облегчающих работу с указанными выше типами больных.

Настырно-требовательному больному нужно разъяснить его право на хорошее медицинское обслуживание, которое, однако, не обязательно включает выполнение каждого конкретного требования. Предоставление возможности выбора, но одновременно твердое проведение своей линии помогают овладеть ситуацией.

В случае вязких больных рекомендуют регулярные короткие осмотры в строго установленные часы; медицинское обоснование для назначения очередного приема необязательно.

Столкнувшись с хронически недовольными, лучше всего признать, что лечение дает неутешительные результаты, разделить их пессимизм и обратить основное внимание скорее на установление хороших отношений, чем на выполнение какой-то определенной программы лечения, которая с неизбежностью приведет к разрыву [11].

Взаимоотношения с больным в ходе лечения - одна из важнейших составляющих врачебного искусства. Поддержка, понимание, уважение и сочувствие - средства, позволяющие добиться эффекта плацебо без плацебо. Однако не все больные склонны к плодотворному сотрудничеству. Иногда они используют доверительные отношения с врачом для своих далеких от лечения целей, а иногда и грозят ему судебным иском. Важно также быть готовым к встрече с человеком, который вызовет у вас резкую антипатию. Бывает, что доверительные отношения с больным мешают врачу объективно оценивать ситуацию. Тем не менее значение их переоценить невозможно. Способность устанавливать и поддерживать доверительные отношения - часто самое главное качество врача, которое побуждает людей обращаться к нему за помощью.

Основное значение письменного согласия больного на выполнение врачебных рекомендаций состоит в том, что благодаря ему неопределенность из угрозы союзу между врачом и больным превращается в саму основу, на которой этот союз строится [13]. Такой союз не только служит интересам больного, но и наилучшим образом защищает врача от судебного иска. Больные, уверенные в том, что именно они приняли решение сделать операцию или принять препарат с возможным побочным действием, скорее всего воспримут неблагоприятный результат лечения как следствие связанного с ним риска, а не халатности врача.

Делиться сомнениями нелегко. Больные могут требовать от врача полной определенности в надежде передать ему как принятие решения, так и всю ответственность за результат. Врачи тоже не всегда с удовольствием рассказывают больным о своих сомнениях, предпочитая идти традиционным путем, т.е. отрицать неопределенность и претендовать на знание истины в последней инстанции. Или же наоборот, неопределенность может подавлять их настолько, что они откажутся от четких рекомендаций. Дело может дойти до заявлений типа: Выбор за вами, я снимаю с себя всякую ответственность.

Неопределенность - один из неприятных аспектов нашей жизни. Ни врачей, ни больных не прельщает мысль о необходимости с ней мириться и делиться сомнениями с другими. Отсюда попытки врачей справиться с неопределенностью средствами, которые дают обратный результат и часто приводят к врачебным ошибкам. Речь идет о следующем:

- надуманная ясность.

Что же делать с неопределенностью, если не прибегать ни к избыточному обследованию, ни к надуманной ясности? Есть несколько возможных путей. Врач может сообщить больному полезную информацию и одновременно поддержать: Это, видимо, не так уж серьезно, Все пройдет само собой или Ваши ощущения в данной ситуации естественны [14]. Больному важен прогноз, а неточный диагноз. Сами больные часто предпочитают не вдаваться в диагностические тонкости, лишь бы вернуть себе уверенность в будущем. Конечно, во многих случаях врач не может быть оптимистом, не кривя душой.

Итак, во многих ситуациях основная задача - поделиться сомнениями, не позволяя им парализовать волю к действию. Если бы мы ждали стопроцентных гарантий, то никогда не перешли бы улицу. Неизбежная неопределенность и связанные с ней ошибки требуют от врача умения подстраховаться. Постоянное внимание к больному, в форме ли вызова его на прием или посещения на следующий день после начала лечения, лучше всего поможет справиться с его опасениями. Назвав диагноз предположительным или предварительным, врач должен не останавливаться на достигнутом. Если врач обозначил симптом как боль в грудной клетке неизвестной этиологии, он обязан вернуться к диагнозу позднее. Мысль его будет только более гибкой, если симптомы останутся в истории болезни отдельными пунктами, не объединенными одним заключением.

Кроме того, врачу необходимо уживаться с неизбежностью ошибок в работе всей медицинской системы. В связи с этим можно привести следующую цитату.

Делиться сомнениями не значит заражать другого своим страхом. Больного могут обнадежить спокойные, вдумчивые, сочувственные слова врача, даже если тот сообщает о вероятных и негарантированных результатах. Если врач хладнокровен и оптимистичен, если он сопереживает и не проявляет тревоги, несмотря на неуверенность, это может вполне удовлетворить больного. Если тот чувствует, что врач контролирует ситуацию, заинтересован в успехе и обеспечивает оптимальную в сложившихся условиях помощь, какими бы ни были результаты лечения, недовольства можно избежать [16]. Парадоксальным образом, разделению ответственности и сомнений очень способствует сочувствие, а не противодействие нереалистичному стремлению больного к полной ясности. Лучше всего не спорить с больным, но посочувствовать его желанию определенности как вполне понятной реакции на трудную и болезненную ситуацию: Я рад бы дать вам лекарство, лишенное недостатков, Полной гарантии выздоровления, конечно, нет. Поверьте, мне и самому очень хочется, чтобы она была - такого рода фразы помогут больному встать на твердую почву фактов и осознать, что лечение всегда сопряжено с риском [13].

Что же может предложить современный врач взамен определенности ушедшей и, может быть, будущей эпохи? В нашем распоряжении осталось еще одно чудодейственное средство - мы должны быть рядом с больным. Обещание сопровождать больного на всех этапах лечения обеспечивает доверительные взаимоотношения, даже если трагический исход предрешен. Когда это обещание выполняется, больной скорее всего не захочет заставить врача разделить с ним горечь поражения, не станет подавать на него в суд за плохое выполнение профессиональных обязанностей [13]. И напротив, врач, которого нет рядом, когда он нужен, легко становится мишенью для гнева больного. Ничто так не вредит плодотворному сотрудничеству, как обманутые ожидания. Усвоив все это, мы можем перейти к последнему аспекту современных взаимоотношений врача и больного - к тому, как узнавать и говорить правду.
КАК УЗНАВАТЬ И ГОВОРИТЬ ПРАВДУ
Внутренняя цензура, общественное мнение и социальные табу накладывают ограничения на все, что человек намерен сообщить и согласен выслушать в повседневной жизни. Несмотря на условности, поощряющие произнесение лишь частичной правды, медицина - это область, где позволено обсуждать самые интимные секреты больных. Врач вправе ожидать честного ответа на вопросы, которые не задаст больному родная мать [17]. Мы уже говорили о том, как внутренняя цензура и социальные ограничения влияют на способность врача собирать полный анамнез больного. Тому в свою очередь бывает еще труднее сказать самому себе правду о своем самочувствии или причинах болезни. Проблемы при выяснении истинного положения вещей объясняются тем, что:
- больному трудно сказать правду врачу;
- врачу трудно сказать правду больному;
- врачу трудно сказать правду самому себе.
Как узнать правду от больного
Доверительные взаимоотношения врача с больным обеспечивают такой уровень откровенности, что больной может признаться в своих истинных ощущениях и мотивах поведения. Если же он что-то скрывает, врач обычно может это заметить по несоответствию его слов невербальным сигналам и объективным данным. Когда несоответствие слов и поведения становится очевидным, полезно указать пациенту на двусмысленность производимого им впечатления. Лучше всего сделать это, сообщив о своих наблюдениях. Избегая обидных для больного замечаний, можно указать ему, что он кажется, чем-то раздосадовано, как будто скован или выглядит подавленным, - такие замечания заставят больного задуматься над собственными эмоциями и поведением.

Несоответствие слов и поведения больного можно подчеркнуть и более определенно: Вы говорите, что у вас не может быть депрессии, но голос у вас очень грустный, Удивительно, что вас это все как будто не трогает. Такого рода провоцирующие высказывания часто помогают понять поведение больного и суть его конфликтов с окружающими, не заставляя его занять оборонительную позицию. Врач, сообщая больному о своем впечатлении, вовсе не должен доискиваться до причин наблюдаемого. Многие больные не в силах объяснить, почему у них возникает то или иное ощущение. Вопрос почему? заставляет их оправдываться и волей-неволей занимать оборонительную позицию. Простая же констатация фактов позволяет больному либо задуматься над замечанием врача, либо, пожав плечами, продолжить свой рассказ.

Говорить правду не значит также обсуждать проблемы больного со всеми его друзьями или членами семьи, даже если сам он против этого не возражает. В случае серьезно больного человека, за которого волнуется многочисленная родня, возможности интерпретации разными людьми одних и тех же слов врача безграничны. Наилучший выход в такой ситуации - больной или его семья поручают кому-то одному поддерживать с вами контакт и сообщать вам о сомнениях и тревогах прочих родственников.

Врачи не перестают обсуждать вопрос о том, как сообщать больному правду. Вспомним, что 60%-ноя вероятность выживания одновременно означает 40%-ную вероятность гибели больного. Тонкий способ скрыть правду - форма, в которой преподносится прогноз. В ситуациях с высоким риском мы испытываем искушение переоценить тяжесть положения. Этот подход иногда называют надеванием траура, он широко применяется к тяжелым больным, имеющим плохой прогноз. В этих случаях стоит сообщить реалистичную оценку его шансов на выздоровление, как бы низки они ни были.

Однако такая стратегия сейчас все чаще используется и в гораздо менее опасных для жизни ситуациях. Прибегая к ней врачи, по-видимому, чувствуют, что после подобной подготовки даже частичный успех лечения будет воспринят с благодарностью, особенно если больной или его семья ждут самого худшего. Так, сообщая свой прогноз в отношении предстоящей операции, врачи могут преувеличивать интенсивность боли в послеоперационный период, длительность реабилитации, уродующий характер рубцов или вероятность импотенции. Этим они вольно или невольно стараются подготовить больного к худшему. Подобная стратегия сопряжена с опасностью подорвать доверительные отношения с больным, отпугнуть его от операции и повысить вероятность послеоперационных осложнений.

Врач, сообщая больному необходимую правду, должен внушить ему и надежду. Помогать больному смотреть правде в глаза, не теряя надежды на лучшее, - одна из самых трудных и важных задач. В своей ставшей бестселлером и прочитанной миллионами людей книге “Любовь, медицина и чудеса” Сейгел писал: “Слово обреченность означает в большей степени психологический настрой, чем физическое состояние; оно отключает сочувствие медиков и их способность в полной мере оказывать необходимую помощь. Когда врач перепробовал на больном все лекарства и ни одно не помогло, он готов сдаться. Однако нужно понимать, что уже само отсутствие веры в способность больного выздороветь может ему сильно повредить. Никогда нельзя говорить, что вы больше ничего не можете сделать, даже если единственное оставшееся у вас средство - быть рядом и помогать больному надеяться и молиться [18] .

Плохие новости сообщать трудно. Главное здесь - определить, какую часть правды сказать за одно посещение. Как правило, реакции и вопросы больных дают понять, сколько они хотят услышать. Такую правду дают в малых дозах, однако не нужно забывать о необходимости полного курса ее приема. Есть ряд советов по поводу того, как сообщать плохие новости [11]:

В начале своей деятельности врачу хватает энергии решать все эадачи подряд. Однако, если его самомнение чересчур велико, задачи слишком многочисленны, а способности распределять силы и время недостаточны, начинается процесс истощения. У врача появляется чувство, что его используют, он становится раздражительным, циничным, начинает слишком заботиться о деньгах, а временами ищет забвения в наркотиках и алкоголе [11].

Приверженность истине требует от нас способности отстаивать собственное мнение. В клинической медицине все чаще встречаются ситуации, когда убеждения врача и больного не совпадают. Непримиримые противоречия возникают, например, когда врач отказывается назначить лечение, которого требует больной, или когда больной наотрез отказывается выполнять рекомендации врача. Врач имеет полное право не назначать потенциально опасный лечебный метод, не откликаться на просьбы о наркотических анальгетиках, прекращать обследование даже до постановки точного клинического диагноза. Врачи давно научились уживаться с больными, не слушающими их советов. Теперь они учатся работать с больными, которые не просто высказывают просьбы, но отдают приказы. Если есть выбор, он должен быть больному предоставлен, но иногда врач в силу своего долга вынужден бесстрастно сказать нет.

Взаимоотношения врача и больного остаются основой медицинской практики. Врачи и больные должны стремиться к сотрудничеству, делиться своими сомнениями и говорить друг другу правду. Даже самая совершенная техника не заменит плодотворного взаимодействия врача и больного. По-настоящему хороший результат в медицине даст сочетание доверительных человеческих отношений с чудесами научно-технического прогресса [19]. А для этого технически оснащенный врач должен не только уметь, но и любить разговаривать с больными.

Литература
I. Katz J. The silent world of doctor and patient. New York: The Free Press, 1984.
2. Brody H. The lie that heals: the ethics of giving placebos. Ann. lntern. Med. 97:112-118, 1982.
ÂÇÀÈÌÎÎÒÍÎØÅÍÈß ÂÐÀ×À È ÁÎËÜÍÎÃÎ
3. Seltzer R. Letters to a young doctor. New York: Simon and Schuster, 1982.
4. Quill Ò.Å. Recognizing and adjusting to barriers in doctorpatient communications..<4ën. intern. Med. 111:51-57,

1989.
5. Rynearson R.R. Touching people (editorial)..?. Can. Psychiatry. 39(6):492, 1978.

17. Sokas R. Personal communication, 1989.