В.Г.Лысенко Сон и сновидение как состояния сознания упанишады и Шанкара Современные сомнологи (специалисты по изучению сна) часто ссылаются на упанишады как на памятник, в
котором впервые встречается представление о глубоком сне, отличном от сна со сновидениями. Именно это представление считается предвосхищением, прообразом открытых лишь в XX в. двух фаз сна быстрого парадоксального – REM
1
) и медленного. Действительно, в упанишадах появляется принципиально новое по сравнению с
предшествующей ведийской литературой понятие сна без сновидений, или глубокого сна (щ, saьprаsada, а, а значит, сон некоторым образом отделяется от сновидения, хотя термин «свапна» (svapna) продолжает обозначать и то и другое (как русское слово сон, которое применимо и к состоянию сна и к его продуктам, в отличие английских sleep-dream, французских sommeil-rêve, немецких Schlaf-Traum и др.)
3
Разрыв между ведами и упанишадами – это разрыв между магическим толкованием сна как послания из нижнего мира, которое можно нейтрализовать заклинаниями и ритуалами, и явственным сближением и даже отождествлением сна с
глубинной внутренней природой человека. Вслед за упанишадами в последующей индийской традиции реальность сна как состояния не ставилась в зависимость от реальности содержания снов. Даже если, сточки зрения индийских мыслителей, сны не отражают дневной опыт или отражают его частично либо превратно, это не мешало им видеть в самом состояние сна форму сознания, а не его аберрацию, наподобие бреда, или тем более его отсутствие. В
индийской традиции бодрствование и сон не противопоставлялись как сознательное – бессознательному и оттого проблемы трактовки состояния сна не выносились за пределы дискурса осознании. Все это создавало предпосылки для возникновения в Индии своеобразной философии, или скорее, метафизики сна, не имеющей аналогов в
иных традициях. В ее основе лежит представление многих индийских мыслителей о том, что понимание сна проливает свет на природу не только реальности, но и самого сознания – вплоть до того, что сон начинает рассматриваться как модель для объяснения бодрствования
5
Упанишады фокусируются на внутреннем опыте (в отличие от брахман - текстов преимущественно о внешнем ритуале) и ищут в нем исток – основу и вещей и
1
собственного я (атмана) как то единое и единственное, что объясняет все. Ив этом духовном поиске сон становится царским путем к открытию внутреннего атмана»
7
Стремление к постулированию единого начала в качестве высшей реальности, столь явственно заявляющее о
себе в упанишадах, не было, несмотря на некоторую двусмысленность словесного оформления, попыткой обрести единое божество, ростком монотеизма, с трудом пробивающимся через плотный слой многобожия ведийской религии, или же попыткой создания новой религиозной реальности взамен
«заритулизированного» брахманизма. Это начинание скорее мистического толка, поиск знания не ради знания, а ради особого рода опыта – переживания идеального внутреннего состояния (оно назвается мокша – освобождение, в котором человек, преодолевая свою конечность и несамодостаточность, обретает вечное блаженство и становится неуязвимым для страданий. Именно мокша образует ту сотериологическую перспективу, в
которую встраиваюся две фазы сна. Они составляют фрагмент более обширной классификации, захватывая, с одной стороны, бодрствование, ас другой – мистическое состояние, которое считают неподдающимся определению и поэтому называют просто четвертым (турия). Фактически, мы имеем дело нес фазами бодрствования и сна, ас типологией, точнее,
топологией иерархически восходящих уровней сознания, поскольку на санскрите используются однокоренные термины стхана (sthana) и авастхана (avasthana, от глагола stha – стоять, пребывать, отсюда sthana – место, «топос»). В этой статье я рассмотрю, как упанишады (преимущественно «Брихадараньяка» и
«Мандукья») и главный комментатор этих текстов – Шанкара (жил в VIII в, создатель системы абсолютного монизма (адвайта-веданты), толковали в свете топологии сознания природу сна и сновидения. Походу разбора текстов будут обсуждаться некоторые философские
проблемы адвайтистской теории сознания. Наиболее ранняя топология сознания содержится в «Брихадараньяка упанишаде», Разделе Яджнявалкьи. Она включает только три стханы: бодрствование, сон со сновидениями и глубокий сон. Комментарий Шанкары к этой упанишаде, которая – наряду с «Чхандогьей» – считается самой древней и датируется примерно 8-6 вв. до н.э., не носит историко- текстологического характера. Шанкара, как, впрочем любой индийский комментатор, не придает никакого значения историческому периоду, отделяющему его от времени создания комментируемого текста (в случае «Брихадарарьяки» это примерно 15 веков, и нисколько не озабочен исторической реконструкцией смысла, вложенного в этот текст его создателями. Для него упанишады – это Шрути
10
, откровенная мудрость, не имеющая ни временного, ни исторического измерения. Через них он пытается проявить, раскрыть то,
2
что, сего точки зрения, составляет высшую истину, даже если сами тексты не всегда поддаются его толкованию. Мы увидим это и на примере объяснения сна и его фаз. Комментарий Шанкары содержит пояснение каждого слова текста, полемику с анонимными оппонентами, риторические вопросы, обширные отступления, порой не имеющие отношения к комментируемому тексту, множество повторов, а также обилие цитат из
других упанишад. Поскольку в этой статье меня интересует не сам комментарий
Шанкары как таковой во всех его аспектах (текстологическом, историческом, филологическом, философском, а только взгляд адвайтиста на определенную проблему, то я позволила себе изложить близко к тексту лишь суть его аргументов (в тексте статьи они выделены курсивом) именно по этой проблеме.