Актуальность

Введение

В современном мире, особенно среди стран, имеющих простое либо суженное воспроизводство населения, особую значимость приобретают миграционные процессы. Поскольку большинство развитых стран в настоящее время не в состоянии воспроизводить трудовые ресурсы традиционным путем рождаемости, все большие обороты набирает миграция, в первую очередь трудовая. Не стала исключением и Россия.

Миграции оказывают значительное влияние на демографические структуры и, через них, на различные процессы в обществе, такие как экономические, демографические и даже политические.

В Российской Федерации за период с 1990 по 2011 гг. доля внутренних мигрантов в общем потоке регистрируемой миграции составляла от 70% до 90%, в среднем за весь период 78% (См. Приложение 1).

Это обуславливает необходимость высокого интереса к внутренним миграциям в России, которые, в последние годы, редко находятся в центре внимания исследователей, в отличие от международной миграции. В 1990-х гг. в центре внимания находился масштабный отток населения из районов Крайнего Севера. В 2000-х гг. его интенсивность заметно ослабла, и интерес к проблеме миграционного оттока населения Крайнего Севера иссяк. В последние годы в Арктике разворачивается борьба за ресурсы между странами региона и крупнейшими экономиками мира, что вновь делает актуальным исследования движения населения в регионах Крайнейго Севера, теперь уже и в международном масштабе.

Крайний Север России, несмотря на относительно малочисленное население, имеет огромное значение для стабильности и благополучия страны.

С учетом относительно неблагоприятных условий для постоянного проживания и значимой роли в экономике страны, Крайний Север постоянно генерирует значительные миграционные потоки. Миграционные процессы в регионах Крайнего Севера могут оказывать и положительное, и отрицательное влияние, как на северные регионы, так и на прочие. Ряд исследователей отмечают, в случае российского севера, больший объем накопленного человеческого капитала у выходцев с Севера. Такие мигранты не могут не приносить пользу сообществам, в которых будут проживать после выезда на юг. Также неоднократно отмечалось, что в последние десятилетия происходит замена выбывающего с Севера высококвалифицированного населения на людей с более низким уровнем образования. Совсем неочевидным становится т.н. эффект здорового мигранта на Севере.

Все это обуславливает необходимость более детального исследования особенностей демографических, в т.ч. миграционных процессов в регионах Крайнего Севера.

• 
  Выявить тенденции миграционных процессов на региональном уровне на Крайнем Севере в 1990-2000-х гг.
  
• 
  Проанализировать современную миграционную ситуацию в районах Крайнего Севера
  
• 
  Исследовать региональную дифференциацию миграционных процессов на Крайнем Севере
  
• 
  Провести типологизацию территорий Крайнего Севера по характеристикам миграционных процессов
  

В неоклассическом теоретическом подходе главная роль регулятора миграций приписывается экономическим переменным, такие как, например, разница в доходах регионов выбытия и вселения. При этом данная теория недооценивает социокультурные факторы (Sjaastad 1962, Todaro 1969). В микроэкономическом подходе исследуется принятие решения о миграции человеком. В процессе принятия решения потенциальный мигрант оценивает прямые, косвенные, альтернативные издержки и выгоды миграции. Такое решение выступает рациональным выбором индивида с целью максимизации своих доходов (Borjas, 1990).

Структуралистский подход рассматривает в качестве основных детерминант миграции макроэкономические процессы, результатом которых становится неравенство между населением различных территорий и, как следствие, ограничение возможностей для представителей определенных социальных групп на некоторых территориях (Pilkington, 1998). Здесь решение о миграции рассматривается как ответ индивида на структурные изменения окружающей среды.

Одна из новейших социологических теорий о «структурах» и «действии» синтезирует роли в принятии решения о миграции лично индивида и влияния окружающей среды. В этом подходе отмечается важная роль социальных феноменов – посредников, таких как семья, социальные сети.

Новая экономическая теория миграции рассматривает переезд как коллективное решение, принятое семьей или домохозяйством. Такое решение призвано не только обеспечить максимизацию дохода семьи, но и минимизировать риски для благополучия данного домохозяйства (Stark 1984, Тейлор 1986).

Также популярна теория миграционных сетей (сетей мигрантов). Она определяет, что процесс миграции и адаптации к новому месту жительства значительно упрощаются, если они поддерживаются неформальными и формальными миграционными сетями, основанными как на личных контактах мигрантов, так и на общинах/диаспорах, существующих в принимающих территориях. «Миграционные сети содержат в себе набор межличностных связей, которые объединяют мигрантов, бывших мигрантов (тех, кто уже совершил переезд) и немигрантов в районах происхождения и назначения через родственные связи, дружбу и происхождение из одного сообщества» (Massey et al. 1993). Таким образом, частью данной конструкции являются землячества, которые в России зачастую имеют юридическое оформление как общественные организации. Сетевые связи, таким образом, представляют собой форму социального капитала, который может быть использован для получения или упрощения доступа к таким благам как: жилье, материальная помощь, нематериальные ресурсы (информация и др.) (Taylor, 1986; Massey, 1990).

Теория миграции Равенштейна (1885г.) учитывает наличие ряда неблагоприятных факторов, влияющих на потенциального мигранта в месте первоначального проживания и способствующих «выталкиванию» (Push) индивида в другую местность, и ряда благоприятных факторов, действующих в отношении потенциального мигранта из территории будущего вселения, «притягивая» его (Pull). По Равенштейну миграции имеют ряд характеристик: основная их причина – улучшение экономических возможностей мигранта на новом месте; масштаб потока мигрантов находится в обратной зависимости с расстоянием, на которое совершается переселение; преодоление расстояния происходит поэтапно с поочередным замещением одного временно′го контингента мигрантов другим; движение мигрантов происходит в обе стороны (в т.ч. всегда существует возвратная миграция); социальные, гендерные, возрастные и прочие личностные и групповые характеристики индивида влияют на его мобильность (Ravenstein, 1885, 1889).

Эта теория получила дальнейшее развитие в работах Lee и Bogue. Lee пришел к выводу, что миграцию необходимо рассматривать в рамках факторов, связанных с районами происхождения и назначения, промежуточными препятствиями и характеристиками самих мигрантов. Согласно Lee, к барьерам, способным существенно ограничить мобильность, относятся физические и политические барьеры, наличие иждивенцев и пр. Он отмечал, что процесс миграции является селективным из-за различий в возрасте, поле, принадлежности к социальным группам. Эти характеристики определяют реакцию индивида на push-pull факторы, также эти характеристики определяют способность индивида к преодолению промежуточных препятствий. Кроме того, образование индивида, общение с представителями возвратного потока миграции, семейные связи могут ограничить или замедлить процесс миграции (Lee 1966, Bogue 1969).

Миграция обладает такими характеристиками как кумулятивная инерция (Gordon & Molho, 1995) и уменьшение вероятности миграции для индивида с увеличением продолжительности проживания в одном месте (Speare, 1970). К такому же выводу относительно северных территорий приходит Т. Хеленьяк: чем дольше люди живут на Севере, тем меньше вероятность их переезда за его пределы. С другой стороны, чем меньше срок пребывания индивида в регионе, тем больше вероятность дальнейшей миграции из-за отсутствия привязанности к месту и местного социального капитала. Местный социальный капитал состоит из совокупности дружеских, соседских, семейных, деловых связей и привязанности к месту, которая возникает в силу факта рождения или длительного срока проживания в данной местности (T. Heleniak, 2009). При этом местный социальный капитал может выступать как в качестве push-факторов, так и pull-факторов (Heleniak, 2009; Bolotova & Stammler, 2010).

Институциональный подход в теории миграций особенно важен для объяснения и исследования миграций на Крайнем Севере России (как и в целом для исследования истории миграций) из-за огромной роли государства в их формировании и стимулировании. Этот подход отмечает набор сил, способствующих мобильности населения и направляющих потоки миграций. К ним можно отнести государственные программы переселения, законодательные ограничения для населения возможности свободно перемещаться и выбирать место жительства. Государство влияет на мобильность населения прямыми методами и косвенными. Прямые методы включают нормативно-правовые акты государства, предписывающие определенные места проживания и маршруты передвижения. Чаще всего они состоят из запрета на миграцию в определенные города, ограничения перемещения и программы переселения (Oberai, 1983). Косвенные методы больше сосредоточены на социально-экономических условиях, делая определенные территории более привлекательными для населения, чем другие. Такие (косвенные) методы имеют боле длительные эффекты, которые достигают более широкие группы населения.

Для миграций на Крайнем Севере России важно теоретическое обоснование и объяснение каждой из этих теорий, но также важно учитывать, что эти теории по отдельности не могут объяснить всего многообразия мотивов, факторов и характеристик миграций.

Миграции на Крайнем Севере, равно как и миграция рабочей силы в целом, часто становились центральной темой многих научных исследований в СССР и современной России. Вклад в исследования теоретических основ миграциологии внесли такие отечественные ученые как Б.С. Хорев, В.И. Староверов, Б.Д. Бреев, В.И. Переведенцев, Т.И. Заславская. В советские годы активно развивалась теория, также проводились многие прикладные исследования. Здесь можно отметить работы Я. Щепаньского, М.В. Курмана, Л.Л. Рыбаковского, Ж.А. Зайончковскую, М.Б. Денисенко, Г. Литвинова, О. Чудиновских, В.М. Моисеенко. Среди тематики прикладных работ тех лет выделяются вопросы определения категорий коренного и пришлого населения, процесса укоренения, решались проблемы конкретных проблем освоения страны (А. Сергеев, В. Кузнецов, Н. Токарский, Е. Кокорев, Г. Морозова, Э. Васильева, Е. Малинин, А. Ушаков). В 1990-е годы значительно выросла роль социологических исследований в изучении миграции, в том числе миграции на Крайнем Севере. Тогда же произошел «взрыв» региональных исследований северной миграции. Большинство авторов таких работ не становятся известными на общероссийском уровне, как и большая часть самих таких исследований не выходят за узкий круг исследователей конкретного региона, но такие исследования помогают решать важную задачу научного познания Севера.

В настоящее время актуальна дискуссия о допустимости вмешательства государства в управление миграцией. Сторонники государственного регулирования приводят экономические, социальные, административные, политические, экологические аргументы в пользу своей позиции (Mabogunje, 1981). В таком подходе политика регулирования имеет важное значение для эффективного использования физических, человеческих и природных национальных ресурсов, а также для защиты национальных экономических и политических интересов.

Экономический аргумент данного подхода к миграции подчеркивает неравенство между регионами в распределении доходов и благосостояния, которое, в свою очередь, оказало влияние на неравномерность пространственного распределения населения. Административный аргумент указывает на растущие государственные расходы на отдаленные, изолированные, малые и депрессивные поселения и требует вмешательства государства в реализацию таких расходов. Предполагается, что государство должно стимулировать перемещение людей в те регионы, где их труд будет более производительным (Mabogunje, 1981).

Именно такой подход стал основой в Российской миграционной политике относительно Крайнего Севера, особенно в области программ переселения из северных территорий.

Противоположный лагерь обосновывает недопустимость вмешательства государства в миграционные процессы требованием соблюдения основных прав человека: свободу перемещения и выбора места жительства (Stohr, 1981; Oberai, 1983). Другой аргумент – равновесный баланс распределения населения и экономических возможностей имеет автоматический механизм, и вмешательства государства нарушит его, создав болезненные диспропорции. Также сторонники невмешательства государства указывают на высокую стоимость и трудность осуществления государством различных проектов и программ переселения. Опыт показывает, что такие проекты часто приносят результаты хуже ожидаемых (Nuykina, Elena. Resettlement from the Russian North: an analysis of state-induced relocation policy. University of Lapland (Arctic Centre Reports 55). 2011).

Крайний Север как «льготные» территории в СССР стали выделять с 1920-х гг. В то же время, стоит отметить, что первоначально «льготные» территории включали в себя не только Север. Так, декрет от 1923 года «О льготах для командируемых на работы в отдаленные местности РСФСР» определяет особые условия труда и его оплаты помимо северных регионов также в некоторых дальневосточных и южных районах (https://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=16598 Постановление ВЦИК, СНК РСФСР от 17.08.1925 "О льготах для лиц, направляемых на работу в отдаленные местности Р.С.Ф.С.Р. государственными учреждениями и предприятиями"). Как следует из текста документа, основанием для особого выделения территорий служил дефицит квалифицированных кадров в некоторых районах страны. При этом льготы распространялись не на все население регионов, а лишь на соответствующих переселенцев. Перечень территорий, направление на работу в которые гарантировало льготы, в соответствие с декретом 1923г., был значительно шире существующего ныне перечня территорий Крайнего Севера и приравненных к нему территорий РФ. В 1927 году было принято Постановлении ЦИК и СНК СССР «О льготах для работников государственных учреждений и предприятий в отдаленных местностях СССР», которое впервые ввело градацию предоставляемых трудовых льгот в зависимости от климатических показателей. «Отдаленные» территории делились на два «пояса». Современное деление северных территорий России, фактически, сохраняет такое деление. При этом целью такого определения получателей льгот по-прежнему являлось решение проблемы дефицита кадров. В то же время, можно отметить формулировку «особо низкий культурный уровень» в отношении данных территорий. Таким образом, опосредованно признавалась необходимость выравнивания качества жизни либо компенсации его неравенства между регионами по отношению к работникам государственных учреждений. Постановление серьезно ограничивало круг получателей льгот индивидуальными переселенцами (массовые переселения и «призывы» не позволяли иметь льготы), а также географическими характеристиками (на льготы могли рассчитывать лишь те, кто переселился на достаточно большое расстояние) (https://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=25442 Постановление ЦИК СССР, СНК СССР от 11.05.1927 "О льготах для работников государственных учреждений и предприятий в отдаленных местностях Союза ССР").

Позже, в 1932г. в законодательстве РСФСР было введено понятие Крайнего Севера, приведен перечень таких территорий и установлены льготы для всех работающих там лиц. Соответствующим документом стало постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О введении в действие Положения о льготах для лиц, работающих в районах Крайнего Севера РСФСР». Так, впервые было введено нормативное понятие Крайний Север, а льготы в отношении работников таких территорий были отделены от льгот в отношении «Отдаленных» территорий. (Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 10 мая 1932 г. «О введении в действие с 1 января 1932 г. Положения о льготах для лиц, работающих в районах Крайнего Севера РСФСР» // СУ РСФСР. 1932. № 62. Ст.278.; Постановление СНК РСФСР от 26 октября 1932 г. Об установлении территории, на которую распространяется действие Постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 10 мая 1932 г. О льготах для лиц, работающих на Крайнем Севере // СУ РСФСР. 1932. № 91. Ст.406.)

В 1945 году к территориям Крайнего Севера добавились т.н. приравненные территории. Система трудовых льгот на Севере, таким образом, стала похожа на два «пояса» отдаленных территорий, установленных декретом 1927г. Перечень приравненных к Крайнему Северу территорий был утвержден постановлением СНК СССР от 18 ноября 1945г. «О перечне отдаленных местностей, приравненных к районам Крайнего Севера». (https://zakon.law7.ru/base18/part7/d18ru7619.htm).

Перечень территорий Крайнего Севера от 1932г. в целом совпадал с современными северными (включая приравненные) территориями азиатской части России, но был значительно меньше современных «северов» Европейской России. Постановления 1945г. выделили из указанных территорий т.н. приравненные к Крайнему Северу и установили для них пониженные размеры льгот.

Позже перечень территорий Крайнего Севера (и приравненных местностей) постоянно расширялся. Не остановился процесс расширения и после 1991 г. (постановлением Совета Министров СССР от 10 ноября 1967 г. №1029). В современной России расширение перечня территорий Крайнего Севера происходило без учета потребностей рынка труда, а скорее в целях выравнивания доходов населения в условиях более высокой стоимости жизни в северных регионах.

В советский период значительные масштабы приобрели организованные миграции (в том числе принудительные) (Полян П. Не по своей воле… История и география принудительных миграций в СССР). Относительно высокая их доля в общем потоке позволяла осуществлять миграционную политику директивно. С течением времени доля неорганизованных переселений постоянно росла, соответственно возрастала роль и необходимость косвенных социально-экономических мер регулирования миграции (Литвинова Г.И. Право и демографические процессы в СССР. М.: Наука, 1981)

В число упомянутых трудовых преференций входили так называемые районный и северный коэффициенты, увеличивающие заработную плату, особое исчисление трудового стажа, расширенные гарантии в области социальной защиты, здравоохранения, отдыха и пр. (ФЗ N 4520-1 от 19 февраля 1993 года «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях. Режим доступа: https://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=89993 ). Вкупе с огромными инвестициями в форсированное развитие промышленности на отдельных северных территориях эти меры приводили к высокой миграционной привлекательности ряда северных регионов в различные годы.

Перечень территорий Крайнего Севера постоянно редактируется и дополняется по настоящее время (Постановление Правительства РФ от 3 марта 2012 г. N170 "Об отнесении Березовского и Белоярского районов Ханты-Мансийского автономного округа - Югры к районам Крайнего Севера". Режим доступа: https://base.garant.ru/70146248/ ).

Критерии отнесения территории к Крайнему Северу (либо приравненным местностям), действующие в настоящее время, учитывают не только природные факторы (широта, влажность воздуха, температуры и пр.), но также социально-экономические (плотность населения, наличие и плотность инфраструктуры и пр.). При этом с 1991г. при отнесении территорий к Крайнему Северу эти критерии многократно не соблюдались. Кроме того, ряд территорий, включенных в первые перечни «Северов», за прошедшие десятилетия прошли значительный путь в социально-экономическом развитии и в настоящее время также не вполне соответствуют определению Крайнего Севера. Однако наличие такого статуса и соответствующих льгот на региональном и местном уровнях воспринимается как нечто должное и постоянное.

Современная ситуация в области миграции в России, при условии определения Крайнего Севера как зоны освоения – фронтира (Замятина Н. Зона освоения (фронтир) и её образ в американской и русской культурах" // Общественные науки и современность. — 1998. — № 5. — С. 75-89), в общих чертах соответствует четвертой фазе (фаза «Развитого общества») концепции «Мобильного» (миграционного) перехода Вильбура Зелинского (Zelinsky, Wilbur. The Hypothesis of the Mobility Transition. Geographical Review, Vol. 61, No. 2 (Apr., 1971), pp. 219-249 ). С 1990 г., с началом перехода к рынку, сильно пострадала зачастую нерентабельная экономика «северов». Как следствие, поток мигрантов в регионы нового освоения значительно сократился, став при этом еще и гораздо более концентрированным и избирательным в отношении лишь нескольких территорий, где крупные мощности сырьевых отраслей экономики по-прежнему могли обеспечить мигрантов работой и относительно высоким заработком. Одновременно разрушение системы северного завоза, государственного снабжения севера и инфляция обесценили финансовые преференции северных работников. В результате, значительно увеличился отток из таких регионов мигрантов, особенно мигрантов первого поколения, которые еще не успели надежно закрепиться на Крайнем Севере.

Резкое падение доходов население не позволяло многим жителям Крайнего Севера переехать в более благополучные регионы. Тогда государство взяло на себя часть обязательств по переселения северян, оказавшихся в сложных условиях. Так, с 1995г. была начата реализация федеральной целевой программы «Строительство на территории Российской Федерации жилья для граждан, выезжающих из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей». На смену этой программе в 2002г. пришел федеральный закон «О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей». Этот закон предусматривает полную компенсацию затрат на переезд семьи в другой регион. Однако финансирование исполнения данного закона настолько мало, что не позволит переселиться всем желающим даже в течение всей их жизни. При этом, в начале 2000-х гг. на получение данной субсидии были зарегистрированы около 690 тыс. человек или около 6% всех жителей Крайнего Севера России (Некоммерческий фонд реструктуризации предприятий и развития финансовых институтов (ФРП). Режим доступа: https://www.fer.ru/nrpp/descriptions.htm).

С 2002г. в России реализовывался проект Всемирного Банка «Реструктуризация российского севера». Проект предусматривал целевое выделение 94,5 млн. долл. США. Большая часть средств пошла на переселение из районов Крайнего Севера, испытывавших наиболее сильные кризисные явления в тот период, семей, изъявивших такое желание. Международный банк реконструкции и развития выделял 79,2 млн. долл. США, правительство Российской Федерации 13,9 млн. долл. США (Northern restructuring project. World bank. Режим доступа: http://documents.worldbank.org/curated/en/2010/06/12556480/russian-federation-northern-restructuring-project ). Реализация проекта дала возможность части жителей депрессивных северных территорий переехать в другие регионы России. Проект был реализован в пилотных районах: г. Воркута (в границах Горсовета), Норильском промышленном районе и Сусуманском районе Магаданской области. Факторами, обусловившими особое положение населения пилотных территорий, были прекращение либо сокращение деятельности основных промышленных предприятий, большая дифференциация по доходам населения относительно успешных территорий с экспортноориентированными сырьевыми отраслями экономики и населения большинства депрессивных территорий Крайнего Севера, равно как и значительная дифференциация по доходам между работниками «успешных» сырьевых предприятий и остальным населением, затруднительная ротация трудовых ресурсов, резкий рост количества нетрудоспособного населения и пенсионеров из-за массового достижения пенсионного возраста крупнейшими «волнами» мигрантов 1970-80-х гг. Главной задачей реализации проекта было обеспечение максимальной экономической выгоды от переселения нетрудоспособных, безработных граждан в более благоприятные регионы.

В результате реализации проекта Всемирного Банка из районов Крайнего Севера было переселено 4527 семей (10028 чел.), в том числе: из г. Воркута – 2476 семей (5538 чел.), г. Норильск – 623 семьи (1152 чел.), Сусуманского района 1428 семей (3338 чел.). Мигранты вселились в 75 регионов России, среди которых наиболее популярны были Белгородская область, Кировская область, Краснодарский край, Тульская область, Ростовская область. В сумме в эти регионы въехали немногим более 30% всех семей переселенцев. По расчетам организаторов проекта, инвестиции в его реализацию полностью окупились через 5 лет после начала осуществления проекта. Суммарный накопленный эффект от реализации к окончанию проекта превысил 21 млн. долл. США.

Особое внимание уделялось пенсионерам, которые желали переехать, но фактически не имели возможности воспользоваться предоставленными федеральным законом возможностями (Некоммерческий фонд реструктуризации предприятий и развития финансовых институтов (ФРП). Режим доступа: https://www.fer.ru/nrpp/descriptions.htm).

Помимо указанных программ, в разные годы действовали и продолжают действовать многочисленные региональные и корпоративные программы, стимулирующие выезд за пределы Крайнего Севера нетрудоспособного населения (преимущественно пенсионеров).

В целом, можно утверждать, что в миграционных процессах Крайнего Севера России нашли свое отражение все основные теории миграции. Особое значение имеет институциональная теория, описывающая регулирование миграции государством. В России государство уже почти век проводит ярко выраженную миграционную политику в отношении Крайнего Севера. При этом разброс стратегий политики абсолютный: от всемерного стимулирования притока населения на Север (вплоть до принудительных миграций) до прямой политики выселения населения из отдельных территорий Крайнего Севера.

Современные территории Крайнего Севера (включая приравненные территории) на протяжении большей части своей российской истории, будучи территориями нового освоения, активно привлекали как самодеятельных мигрантов, так и группы организованных, в том числе недобровольных. Отсутствие надежного (а зачастую вообще любого) статистического учета миграции на окраинах российского государства, а также многочисленные изменения административно-территориального устройства за последние несколько веков не позволяют точно оценить миграционные потоки на этих территориях. В целом, происходящие тогда миграционные процессы можно назвать колонизацией (Л. Рыбаковский в своей книге «Миграция населения. Три стадии миграционного процесса» подробно рассматривает различные подходы к определению этого понятия и процесса).