Расшифровка, однако проста: «Песни нашего века»

Немного истории для тех, кто случайно не в курсе. Все началось в 1994-м году, когда на празднование дня рождения Юрия Визбора собрался в Москве цвет бардовской песни: Виктор Берковский, Алексей Иващенко и Георгий Васильев, Олег Митяев, Сергей Никитин, Леонид Сергеев – и яркие другие, которых называть «и другими» можно лишь по недостатку площади журнального листа. Исполненное на концерте записали - далее возникла здоровая мысль не расходиться по любимым, по улицам, по собственным интересам, а вначале образовать коллектив. Образовали. У вполне элитарного коллектива сформировалась совершенно демократичная идея: донести бардовскую классику до широких народных масс. Народ покуда безмолвствовал – может, потому, что суховатое деловое слово «проект» применительно к песенному твочеству указывало на существование капиталистического - антинародного, стало быть! – начала в чуть растерянной стране. Но когда песни, отобранные в жутких спорах, а потом исполненные и записанные на первый диск «Песни нашего века», зазвучали и в хижинах, и во дворцах, стало ясно: творения эти - народные и никакие иные, ибо душу народа отразили и пробудили - от сна разума, от бесчувствия сердечного, от попсовой одури... И поняли все, что «Атлантов», «Дожди», а тем паче заводные «Амазонку» с «Бричмуллой» ни при каких обстоятельствах не задушишь – не убьешь. А если «До свиданья, дорогие!» поется для конкретных друзей, покидающих конкретное место встречи – то это не значит, что слушателю запрещено пожелать попутного ветра и реяния белых чаек друзьям своим собственным.

Вступив в песенный поток, останавливаться было нельзя: сама его сила не давала. И начались новые споры до хрипоты: эта песня – стоящая, а эта пусть останется в запасниках народной памяти! Спорам этим суждено длиться и поныне – ибо всегда может возникнуть законный вопрос, поймет ли, допустим, простой грузчик, что есть «надежды маленький оркестрик» или что за ужас эти «девять граммов в сердце»...

Но корабль «Песни нашего века» плывет! Уже добрых пять лет – первая круглая дата. Ансамбль, в который входит сегодня девять мощных исполнителей, собирает огромные залы на обоих полушариях – и поет давно известное, не ставшее затертым. И народ сладостно погружается в транс групповой ностальгии. «Давайте восклицать...» Воистину давайте.

Они приехали в Америку с новой программой еще не забытого, но хорошего старого. В нью-йоркском театре «Миллениум» дверей никто не выламывал: наш народ эстетически воспитан, поэтому на любимое и желанное просто взял билеты заблаговременно.

А теперь признаюсь откровенно: считая авторскую песню существенной частью своего бытия, на их предыдущие концерты я не ходила. И не потому, что слышала много резких комментариев о коммерциализации святого, о небезобидности слияния КСП с эстрадными подмостками. И не оттого, что считаю классические лесные декорации обязательными для жанра, а концертные залы презираю: в конце концов – точнее, в начале начал – песня пишется наедине с собой, а последующий антураж – так или иначе производное. Просто трудно было представить себе личные интонации Окуджавы, Визбора, Кима, Городницкого в хоровом исполнении – каком угодно хорошем: уничтожение авторской интонации казалось неизбежным. Да и совместное с залом распевание того же репертуара представлялось весьма сомнительным: ну, что это способно дать уму и душе? Вот так и жила себе - не бия, как некоторые, тревоги о смерти жанра, но и не торопясь покупать билеты на коллективную медитацию. А недавно и спонтанно нахлынула вдруг непрошеная, малопонятная и почти забавная (если бы сердце не подгрызала...) ностальгия – по временам, которые не выбирают и из памяти не вычеркивают, по песням, которые не умирают, в отличие от времени. Далее – более: младший мой пацан, врастанию в бардовскую стихию по-американски сопротивляющийся, выдал: «Не люблю бардов, от них нет фана!» Пора было подключать средства запаса.

...На сцене, где девять звезд распевались, царила отнюдь не звездная, а родная, вполне узнаваемая неразбериха: так мы в студенческом ансамбле ТашГУ орали друг на друга двадцать с лишним лет назад. Руководитель проекта, живая легенда (чуть не сказала «Гренада»!) Виктор Семенович Берковский отдавал указания короткие и негромкие. «А вот сейчас никто не говорит одновременно с Виктор Семенычем!» - взывал дисциплинированный Константин Тарасов. Тяжело, по-мужски молчали в перерывах между распеваниями братья Мищуки. Воздушная гибкая Лидия Чебоксарова танцевала, как в мюзикле, и приговаривала голосом принцессы: «Мне некомфортно, давайте споем еще...» Пелось по куплету, как по глоточку - того, другого. Потом люди остановились, чтобы перевести дыхание.

...Галя Хомчик, через годы назло завистливым девически худая и хорошенькая, усиленно приводила себя в порядок перед зеркалом. Это не мешало ей артикулировать четко, как перед камерой: школа телевидения!

- В нынешнем концерте поем лучшее из того, что было на предыдущих трех дисках. Но это не «Песни века – четыре», а альбом песен всех участников проекта. Каждую запевает солист, а хор подхватывает: эта «неотъемлемая хоровость» остается непременным условием. В новый альбом под названием «Постскриптум» вошли песни не только сегодняшних участников проекта, но и тех, кто стоял у его истоков – Алексея Иващенко и Георгия Васильева, Сергея Никитина, Леонида Сергеева, Олега Митяева.

- В прошлый свой приезд в США Виктор Семенович Берковский говорил об установке на ностальгические чувства зрителей, о нежелании перегружать программу черзмерно сложной поэзией. Условие не изменилось?

- Чрезмерно сложная поэзия – вообще не для наших программ, и в книге «Песни нашего века» об этом говорится совершенно спокойно. Пусть желающие купят и прочтут! Да, мы придерживаемся критерия отбора «а народу нравится», да, поем не антологические стихи, а бардовский фольклор – то есть то, что прошло испытание немалым временем и то, что хочется подхватить и петь вместе. В бесхитростности нет ничего постыдного! Как заметил Александр Мирзаян, «ум, честь и совесть» нашего коллектива: «Песни века – это откровение. Оно не обязательно должно быть высокохудожественным. Оно может быть и высоконаивным».

-А нет ли риска, что зритель рано или поздно пресытится известным высоконаивным и заскучает?

- Так вот же за пять лет не пресытился и не заскучал! Взрослые не пропускают ни одной новой программы, дети поют уже далеко не только «Амазонку», но и «Милая моя...», и «Атлантов» потихоньку пробуют - разве не рост?

Пока думалось, является ли ростом для детского менталитета «Милая моя», народ стал прибывать в зал, как явствовало из нарастающего звукового фона. Вспомнились сетования Берковского год назад, когда он давал интервью по телефону из Москвы: «Славы Тимура Шаова у нас нет...» Похоже, что обделенность подобной славой не оказалась решающей.

Патриарх, сидящий в комнате за сценой, благосклонно улыбался...