Что такое рынок медицинских услуг? Охарактеризуйте его структуру применительно к Западным обществам XVIII и ХХ веков?

1. 
   Что такое рынок медицинских услуг? Охарактеризуйте его структуру применительно к Западным обществам XVIII и ХХ веков?
   

Под рынком медицинских услуг в наиболее общем виде мы можем понимать некоторое взаимодействие между потребителями и поставщиками этих услуг, целью которого является удовлетворение спроса потребителя на услуги, связанные со здоровьем.

При этом важно отметить, что рынок медицинских услуг не ограничивается только лишь официальной медициной, идет ли речь о государственной или частной медицинских системах. То есть, как показано в предложенных для изучения работах, медицина не сводится только лишь к официально признанной медицинской практике, в основе которой лежит специализированное медицинское образование, научный подход к проблемам здоровья, лечения, функционирования человеческого тела, использование технологий для осуществления манипуляций над телом, а также признание данной практики в качестве единственно возможной или, по крайней мере, обладающей экспертным потенциалом.

В статье Е. Ярской-Смирновой и О. Григорьевой упоминается, в частности, что типы медицинских систем могут классифицироваться по степени их открытости различным целительным практикам. Так, можно выделить монополистическую, толерантную, смешанную, интегрированную, инклюзивную медицинские системы. Эта классификация позволяет увидеть, что различные медицинские системы по-разному включают в себя альтернативные медицинские практики, но одновременно она показывает, что общепризнанная официальная медицина, описанная мной выше, наделяется доминирующим значением и положением, по отношению к которой другие виды медицинской практики рассматриваются как альтернативные, нетрадиционные и вторичные.

В то же время Рой Портер в своей статье показывает, что такое положение дел было не всегда. Власть докторов, с его точки зрения, относительно недавнее явление, связанное, согласно М. Фуко, с эпохой становления и развития западного капитализма. Еще в первой половине XVIII века, по мнению Портера, профессия врача «пользовалась невысоким статусом и уважением», а «платящие потребители оказывали значительное влияние на медицинский рынок». Доверие к врачам не было полным. В случае болезни к врачу обращались далеко не всегда, пытаясь найти и другие методы лечения заболевания. При этом, даже обращаясь за советом или лечением к доктору, его мнению все равно могли до конца не доверять и ставить под сомнение предложенные им методы лечения. Как пишет Портер, врачам приходилось мириться с таким положением дел, поскольку они лишь удовлетворяли спрос больных, и не оказывали на него значительного влияния.

Очевидно, что подобные отношения между пациентом и врачом, основанные на рыночных отношениях между потребителем и поставщиком, претерпели существенные изменения, начавшиеся, по-видимому, во второй половине XVIII века и связанные, как я уже говорила выше, ссылаясь на Фуко, со становлением и развитием капитализма.

Данный переход, на мой взгляд, фиксируется в работе Юргена Шлюмбома, в которой он описывает случай родовспомогательной больницы Геттингенского университета. Отмечу лишь несколько основных моментов, важных в контексте понимания трансформации рынка медицинских услуг. Данная больница создается в 1751 году, то есть во второй половине XVIII века. Ее основными пациентками, по данным Шлюмбома, являются женщины из бедных слоев немецкого общества, в основном незамужние. Шлюмбом подчеркивает, что это неслучайно, поскольку состоятельные замужние женщины все еще рожают дома. То есть роды становятся публичной медицинской процедурой, но пока далеко не для всех, а только для тех женщин, которым, по мнению Шлюмбома, более неоткуда ждать помощи. Еще одним важным моментом, описанным на примере данной больницы, является то, что роженицы здесь выступают в качестве объекта обучения для студентов-медиков, акушерок и врачей. Таким образом, происходит перераспределение власти. Оно касается не только того, что акушерское дело приобретает статус медицинской «науки» и им начинают заниматься мужчины, постепенно вытесняя женщин из этой сферы. Важно, что происходит изменение отношений между врачом и пациентом. Пациент начинает рассматриваться в качестве объекта приложения медицинского знания. Шлюмбом показывает, что изначально такая объективация рожениц в родовспомогательной больнице вызывает определенное сопротивление с их стороны. Некоторые из них сбегают из больницы, другие обращаются в нее в самый последний момент. Однако, несмотря на наличие таких практик сопротивления, очевидно, что медицинское знание начинает наделяться особым статусом и значением, среди которых важным является и осуществление функции социального контроля над индивидами.

Что касается рынка медицинских услуг в западных странах в XX веке, то здесь, мне кажется, мы можем говорить о постепенной плюрализации и открытости медицинского знания различным альтернативным практикам, а также об изменении статуса пациента в медицинском дискурсе. Медицина становится высокодоходным бизнесом, и мнение пациента, основанное на его способности платить, а, следовательно, выбирать, какие услуги ему предпочесть, оказывает значительное влияние на медицинскую практику. Мне кажется, можно говорить о том, что медицина во многом именно в XX веке начинает функционировать по законам рынка. По крайней мере, рыночные механизмы продвижения медицинских услуг оказывают важное влияние на конструирование представлений индивидов о своем здоровье, а также о различных медицинских практиках лечения заболеваний.

В этом смысле мне кажется важным упомянуть популярность нетрадиционной медицины в западных странах, например, восточной медицины, тибетской медицины и т.п., увлечение которой, с одной стороны, является попыткой найти альтернативные официальной медицине способы лечения, поскольку последняя рассматривается образованной частью населения как аппарат контроля и подавления, но с другой стороны, распространение этих альтернативных практик тесно связано с процессами глобализации и коммерциализации всех сфер жизни современного человека, в том числе и сферы телесного. Примечательно, что альтернативные практики распространены в первую очередь среди образованной и состоятельной части населения (например, движение New Age, участниками которого часто являются представители upper middle class). То есть альтернативные медицинские практики включаются в официальный дискурс постольку, поскольку не противоречат задачам официальной медицины, а расширяют ее возможности в осуществлении более сложных форм социального контроля над индивидом. Потребление альтернативных медицинских услуг рассматривается как еще один рынок, функционирующий в условиях глобального капитализма. И его легитимность связана с его потенциалом выступать в качестве еще одного стимула к глобальному потреблению.

2. 
   Что такое медикализация? Предложите собственное объяснение данного социального феномена. Насколько правомерно его использование применительно к анализу истории советского и постсоветских обществ?
   

В статье-введении под авторством Ю. Шлюмбома, М. Хагнера и И. Сироткиной «История медицины: актуальные тенденции и перспективы» медикализация рассматривается с точки зрения двух основных процессов. Во-первых, под медикализацией понимается «постепенное втягивание все большего числа людей в сеть медицинского обеспечения», а во-вторых, - «рационализация поведения» человека по отношению к собственному телу».

В обоих из приведенных определений рассматривается то, каким образом функционирует сама медицинская система, ее основные учреждения, ее аппарат контроля посредством ежегодных медосмотров, необходимости предоставления медицинских справок и т.п., но не говорится о том, что медицина обладает также «интерпретационной властью», то есть «возможностью истолковывать антропологические и культурные реалии». На мой взгляд, это означает, что медикализация также является дискурсивной стратегией, призванной оправдывать, поддерживать или популяризировать те или иные экономические, политические, социальные процессы, происходящие в конкретном обществе в определенный период времени.

Рассуждая о значении экономической науки в современном обществе, Татьяна Журженко в своей статье «Анализ положения женщины в переходной экономике: в поисках феминистской эпистемологии» пишет: «Очевидно, современная экономическая наука является не просто «позитивной теорией», она выполняет важнейшую функцию идеологического обслуживания социального порядка... Стремящаяся быть неисторичной и аполитичной, претендующая на «естественнонаучную объективность» и ценностную нейтральность, экономическая теория обеспечивает всем членам современного общества необходимое ощущение устойчивости, нормальности, естественности существующего социального порядка. В современном западном обществе, где религия, а также традиционные идеологические системы во многом утратили свои легитимирующие функции, именно экономическое знание, воспроизводящееся в соответствии с определенным (модернистским) образом науки, заполнило этот вакуум». Мне кажется, что данная точка зрения в равной степени справедлива и для научной медицины, которая, развившись в рамках модернистского представления о науке, также часто выполняет дискурсивную легитимирующую функцию того или иного социального порядка. Особенно ярко идеологическая нагруженность медицинского знания начинает проявляться тогда, когда оно привлекается для интерпретации тех или иных явлений действительности за пределами профессионального медицинского дискурса, например, в масс-медиа, повседневности и т.п.

Таким образом, я понимаю под медикализацией объяснение нашего телесного опыта исключительно в категориях медицинского знания («рационализация»), а также рассматриваю данный феномен как механизм контроля над индивидами и как способ ограничения возможности индивидов критически переосмыслять различные проявления нашей телесности вне медицинских интерпретаций.

Медицинское знание я рассматриваю как социальный конструкт, как некоторую идеологию, которая функционирует в обществе далеко за пределами своей профессиональной области, в политическом, экономическом, медийном и повседневном дискурсах. Этот процесс распространения медицинского знания на все сферы социального, на мой взгляд, также может быть определен как медикализация.

При такой интерпретации медикализации использование данного феномена для анализа советского и постсоветских обществ кажется мне вполне правомерным.

3. 
   Сформулируйте свое видение причин неудовлетворенности со стороны пациентов качеством медицинского обслуживания в государственных лечебно-профилактических учреждениях. Объясните, связана ли эта ситуация с ростом интереса значительной части населения России к услугам народных целителей?¹
   

Начнем с того, что в Беларуси действует государственная система медицины, сложившаяся еще в СССР. Частные медицинские услуги занимают не очень большую долю рынка. В Минске, например, можно назвать около 5 крупных частных медицинских центров, оказывающих широкий спектр услуг. Остальные, как правило, специализируются в узких отраслях медицинского знания (стоматология, гинекология, офтальмология). Несколько лет назад одновременно 2 из наиболее крупных медицинских центров были лишены лицензий на осуществление своей деятельности якобы за обнаруженные грубые нарушения. На самом деле, по мнению экспертов, данный инцидент был попыткой со стороны государства навязать данным центрам свою политику как в области медицины, так и в сфере ведения бизнеса. Через некоторое время деятельность центров была возобновлена.

Частных больниц, роддомов и других стационарных медицинских учреждений в Беларуси не существует, здесь государство продолжает удерживать свою монополию, предоставляя, тем не менее, платные услуги, перечень которых в последнее время становится все шире, но оказываются они теми же врачами, в тех же медицинских учреждениях, что и бесплатное обслуживание, то есть существует система так называемых «платных кабинетов» или «платных палат». Еще одной важной особенностью является то, что в Беларуси отсутствует система медицинского страхования.

В данных условиях процветает так называемый «серый» сектор услуг, когда пациент обращается к врачу из государственного учреждения, но платит ему деньги лично в руки, минуя больничную кассу. По сути, конечно же, речь идет о взятке, но мне это явление кажется несколько более сложным, потому что речь может идти не просто о разовом вознаграждении за предоставляемые врачом услуги, а о строго регламентированной, и хорошо, но не формально прописанной системы оплаты труда врача.

Кроме того, в значительной степени распространена нелегальная частная врачебная практика. То есть, работая в системе государственной медицины, врач одновременно наносит домашние визиты пациентам за оговоренную плату. Данная практика распространена среди высококвалифицированных и востребованных врачей, попасть на прием к которым в их рабочее время достаточно сложно, и консультация на дому за деньги является одним из решений данной проблемы.

Таким образом, одной из причин недовольства пациентов обслуживанием в государственном медицинском секторе является очевидный зазор между политикой, декларируемой белорусским государством, и реальной медицинской практикой. Ведь с одной стороны, речь идет о бесплатной медицине, что на уровне политического дискурса рассматривается как заслуга президента А. Лукашенко в сохранении социального государства, но с другой стороны, на уровне повседневных практик пациенты вынуждены постоянно оплачивать услуги врача неформально, не получая взамен никаких гарантий качества оказания этих услуг.

Кроме того, такая коммерциализация отношений между врачом и пациентом как в государственной, так и в частной сферах снижает доверие людей к врачебной практике. Бытует мнение, что, обращаясь к государственным врачам, нельзя рассчитывать на вынесение точного диагноза, человеческое отношение и подбор адекватных способов лечения, если врач не является твоим знакомым или если ему не выплачивается определенное вознаграждение. Однако высока степень недоверия и к врачам частных клиник, которые якобы, наоборот, стараются найти у пациента как можно больше болезней, чтобы стимулировать его на большие затраты на услуги клиники.

Тем не менее, следует отметить, что если на уровне взаимодействия с врачами в медицинской системе доверие к ним не всегда высоко и их мнение может подвергаться сомнению, то статус самого медицинского знания не всегда критически переосмысляется.

В качестве примера я бы хотела привести обсуждение проблемы родов на дому, которая не так давно состоялась на форуме самого посещаемого общественно-политического портала Беларуси www.tut.by.

Данное обсуждение было вызвано материалом «Роды на дому: странная мода и неоправданный риск», опубликованном на данном сайте. Материал представляет собой интервью-монолог с заведующей одной из женских консультаций г. Минска. Данный материал в первую очередь выражает мнение официальной медицины через одного из ее представителей. Тем не менее, идея интервью, его построение и композиция принадлежат какому-то журналисту(-ке), фамилия которого(-ой) не указана, но очевидно, что интервью кем-то инициировано и выстроено.

Еще до того, как начинает звучать мнение врача, становится понятным, что материал содержит негативную оценку родов на дому. Свидетельствует об этом как название материала, которое явно принадлежит журналисту(-ке), так и вступление к интервью, в котором официальная медицина четко противопоставляется различным альтернативным методам лечения:

Таким образом, предпочтение альтернативной медицины рассматривается как неоправданный риск своим здоровьем. Такая точка зрения журналиста совпадает и с позицией представительницы официальной медицины, которая выступает в качестве источника интервью. Заведующая консультацией называет женщин, выбирающих рожать на дому, «неоправданно легкомысленными», не понимающими, с какими рисками можно столкнуться во время родов на дому. Затем она приводит различные аргументы, основанные, правда, на описании возможных рисков, но не на апелляции к реальным негативным последствиям, возникшим в результате родов на дому. Напротив, приводя статистику за 2008 год, заведующая консультацией говорит о том, что из 49 родов на дому, состоявшихся в Минске, не было ни одного смертельного случая или случая, связанного с серьезными осложнениями, повлекшими риск для здоровья матери или ребенка. Тем не менее, она не считает эту статистику значимой, поскольку:

…кто гарантирует, что у 50-й не произойдет отслойка плаценты? А может, слабость родовой деятельности, которая приведет к асфиксии - ребеночек задохнется, еще не родившись. А ведь его можно было бы спасти, находись женщина в роддоме! Да, о чем здесь вообще речь?

Говоря об опыте других стран, где роды на дому являются достаточно распространенной практикой, врач говорит о том, что там они проходят при сопровождении профессионалов, что позволяет снизить риски негативных последствий для роженицы и будущего ребенка. Но одновременно она отказывает в праве принимать роды на дому белорусским врачам, говоря о том, что

…Если же медицинский работник соглашается на родовспоможение на дому, такая деятельность считается незаконной. В случае осложнений или, не дай Бог, трагических последствий родов, доказать что-либо женщине или ее родственникам будет почти невозможно. Это юридическая сторона вопроса. А моральная? Как жить с вечным чувством вины? Винить-то кроме себя некого!

Таким образом, роды на дому как альтернативная медицинская практика и как определенный вызов и сопротивление официальной медицине рассматриваются как недопустимый выбор для женщины. При этом основными аргументами являются именно медицинские, поскольку, по мнению медика, роды на дому связаны со значительным риском для здоровья пациента. Такого же мнения придерживается и журналист(-ка), являющийся(-aяся) автором данного интервью. Резюмируя мнение интервьюируемой, автор пишет:

Теперь обратимся непосредственно к обсуждению данного материала на форуме tut.by и посмотрим, какие аргументы «за» и «против» родов на дому приводят посетители.

Из 21 участника обсуждения данной статьи 10 высказывались категорически против родов на дому, 6 – придерживались противоположной точки зрения и, более того, имели собственный опыт альтернативных родов, 5 – не высказывали определенное желание или стремление рожать на дому, но подчеркивали, что роды в больнице могут быть не менее рискованным и уж точно более травматичным опытом и для женщины, и для ее ребенка, что связано с низким уровнем обслуживания и ухода в белорусских роддомах.

Отметим, что среди участников, выступающих против родов на дому, по крайней мере три прямо подчеркивали свою принадлежность к профессиональной медицине. При этом их аргументы звучали следующим образом:

…сама врач, и считаю, что решение рожать дома принимают безответственные люди… Решение о родах дома принимают люди с особенностями психики, и при этом пытаются подвести под это оправдательную базу. А то что люди, считающие себя здоровыми и на основании этого идущие на роды на дому, никак не связаны с медициной, я на 99% уверена…

…как медик выскажу свое мнение. дома рожать в теории возможно женщинам низкого риска: когда третий ребенок, да с первыми двумя все нормально было, вероятность осложнений минимальна (что дома что в больнице). Но! от того же обвития пуповины вокруг шеи ребенка или преждевременной отслойки плаценты, или лицевого предлежания никто не застрахован и диагностировать до родов это невозможно, поэтому сама предпочла рожать в госпитале и на "авось" не надеяться.

Приведенные цитаты, на мой взгляд, свидетельствуют о том, что профессиональные медики считают достаточным указать на свою принадлежность к медицинской профессии и перечислить возможные последствия родов на дому (от которых ребенок не застрахован и в больнице). То есть их основным аргументом является то, что, будучи врачами, они лучше знают, каковы риски, связанные с родами, а дилетанты (то есть все те, кто врачами не являются) вообще не могут принимать подобных решений, потому что они не представляют, о чем идет речь.

Другие участники, выступающие против родов на дому, рассматривают такое решение как риск здоровьем будущего ребенка:

…Да, я боюсь роддома и боюсь врачей, но ради своего малыша - мне ничего не страшно! Я против родов дома и никому никогда не посоветую. Хотя, конечно, если дома будут присутствовать все необходимые врачи и реанимобиль под окном - тогда почему бы и нет???

В этом комментарии, как мне кажется, важным является то, что участница не против родов на дому как таковых, но она воспринимает их как процесс, происходящий за пределами действия профессиональной медицины, и в этом, по ее мнению, состоит основный риск. То есть роды в этом комментарии рассматриваются как укорененное в медицинскую систему событие, как своего рода болезнь, требующая обязательного вмешательства профессиональных врачей. Если это вмешательство обеспечивается дома, то такие роды становятся для участницы приемлемыми.

Еще одним распространенным аргументом против родов на дому является признание за медициной статуса прогрессивного знания, которое противопоставляется различным традиционным методам лечения и родовспоможения:

…а почему дома рожать? почему не в поле? ведь наши бабушки рожали в полях. ничего, что из 10 детей живыми оставались не больше половины... зачем отвергать медицину, возможность избежать осложнений и тем более летального исхода? не такой это простой процесс – роды…

Таким образом, противники родов на дому обсуждают эту проблему исключительно в медицинских терминах, рассматривают роды как процесс, нуждающийся в обязательном вмешательстве профессиональных врачей и в нахождении роженицы в специальном медицинском учреждении, медицина в этих аргументах рассматривается как научное и технологичное знание, направленное на то, чтобы приносить благо пациенту, при этом она противопоставляется традиционным способам родовспоможения, без вмешательства профессиональных медиков, которые рассматриваются как антипрогрессивные и немодернистские. При этом данную точку зрения разделяют не только сами медики, но и люди, не являющиеся профессионалами в данной сфере. То есть медикализация пронизывает не только представления врачей о различных проблемах, но и проникает в дискурсы непрофессионалов.

Сторонники родов на дому вербализируют свое решение в категориях «ответственности». Роды на дому рассматриваются как крайней ответственный шаг, когда будущие родители не перекладывают риски на врачей, а берут их на себя. По их мнению, они ответственнее и в подготовке к родам, потому что не ждут, что кто-то расскажет им, как и что делать, а самостоятельно изучают литературу, ходят на курсы, то есть не полагаются только лишь на знание профессиональных медиков, но пытаются искать разнообразные альтернативные точки зрения.

Еще одним значимым аргументов сторонников является нежелание попадать под тотальный контроль медиков, находясь в роддоме, и не иметь возможности принимать самостоятельные решения (что также связано с категорией ответственности) и самой распоряжаться своим телом и своим ребенком:

Но попадать полностью во власть людей, которых я не могу ни проконтролировать, ни заставить выполнить мои пожелания, на которые я имею право как мать, я больше не хочу. Женщины, кроме вас никто не вправе принимать решение, где и как рожать - ведь за ребенка отвечаете только вы.
Я вовсе не отвергаю официальную медицину и пользуюсь её услугами по мере необходимости, но без слепой веры в то, что врачи всё знают о моём организме лучше меня. Даже если это и так, всё равно я имею право решать, что для меня приемлемо из их методов, а что нет. Где-то я слышала фразу "Бесправнее женщины на родильном кресле только может быть только труп в морге".

Таким образом, сторонники родов на дому рассматривают эту практику как противопоставление официальной медицине, как возможность выбирать и нести самостоятельную ответственность, но при этом оставлять некоторую свободу для распоряжения своим телом, которой лишены женщины в роддомах. Интересно, что сторонники не прибегают к отвлеченным умозаключениям, основанным на медицинских представлениях о родах, а чаще всего описывают свой родов как в роддоме, так и на дому.

Основным аргументом людей, которые не являются сторонниками родов на дому, но тем не менее и не отрицают возможность данной практики, является то, что состояние белорусских роддомов плачевное, что роддом похож на тюрьму и что при обеспечении надлежащего медицинского контроля роды на дому могли бы стать вполне приемлемой альтернативой родам в медицинском учреждении.

Таким образом, анализ данного материала и его обсуждений позволяет мне сделать несколько важных в контексте как выполнения задания, так и моего будущего исследования выводов.

Во-первых, совершенно очевидно, на мой взгляд, что белорусская официальная медицина не приемлет альтернативных медицинских практик. Это касается не только родов на дому, как в рассмотренном мною примере, но также проблемы вакцинации (противники обязательной вакцинации осуждаются врачами; отказ от прививки доставляет ребенку и его родителям множество проблем; врачи, публично высказывающиеся против вакцинации могут быть привлечены к ответственности на этическом комитете Министерства здравоохранения). Существовавший в Беларуси единственный факультет нетрадиционной медицины был закрыт в начале 2000-х гг. и переименован в гуманитарный факультет.

Во-вторых, точка зрения официальной медицины, которая иерархизирована и подчинена государству, распространяется далеко за пределы профессионального поля. В приведенном примере я попыталась показать, что журналист(-ка) в своем материале не оспаривает, а, наоборот, всячески поддерживает официальное мнение врача. Кроме того, участники форума, которые не являются профессиональными медиками, использовали в своих аргументах именно медицинскую риторику, рассматривая медицину как объективное, прогрессивное знание, которое не подлежит сомнению.

В своем исследовании я хочу показать, что данная тенденция является характерной для белорусских медиа. На примере дискурс-анализа материалов, посвященных проблеме материнства, опубликованных в последние годы в двух наиболее высокотиражных и популярных белорусских газетах, я хотела бы показать, каким образом происходит медикализация медийного дискурса, когда материнство рассматривается исключительно в терминах и категориях медицины, а основными экспертами по проблеме материнства выступают врачи. Кроме того, я попытаюсь проанализировать, каким образом репрезентируется материнство и какое значение для женщины ему придается.

В-третьих, меня интересует, каким образом медикализация медийного дискурса связана с процессом построения новой белорусской государственности, инициированной президентом А. Лукашенко. В своем исследовании я попытаюсь показать, что появление все большего количества медицинских статей, посвященных материнству, в непрофессиональных изданиях, являются вполне закономерным явлением, связанным с политическими и социальными процессами, происходящими в современной Беларуси.

Мне кажется, что концепция медикализации, определение которой я привожу в ответе на второй вопрос, является для моего исследования аналитически плодотворной. Согласно Мишелю Фуко, медикализация связана с развитием капитализма, со стремлением капиталистического общества контролировать человеческое тело как рабочую силу. На мой взгляд, в ситуации Беларуси медикализация выполняет схожую функцию контроля человеческого тела, но она имеет несколько иные цели. Эти цели связаны с построением белорусской нации на новых, нежели это было в начале 1990-х гг., основаниях.

Если белорусские интеллектуалы в начале 1990-х выступали за преодоление советского опыта, в процессе которого, по их мнению, были утрачены традиционная белорусская культура и язык, то А. Лукашенко, наоборот, всячески пытается использовать этот опыт в своих интересах, выстраивая новую белорусскую историю и новое белорусское государство как продолжение советской традиции.

В этом смысле выстраивание монополистической системы государственной медицины и придание медицинскому знанию статуса экспертного в том числе в различных социальных вопросах не кажется мне случайным. В своем исследовании я бы хотела обратиться к истории развития государственной медицины, предложенной М. Фуко. Важными здесь мне кажутся следующие моменты.

М. Фуко связывает развитие государственной медицины XVIII века со становлением современного государства там, где, по его словам, «не было ни политического могущества, ни экономического развития». Здесь, безусловно, мы не можем провести прямые аналогии с белорусской ситуацией, но некоторые схожие процессы все-таки необходимо выделить.

Система государственной медицины досталась Беларуси по наследству от Советского Союза. Но, как я уже говорила выше, за годы независимости, она, по большому счету, не была реформирована и не претерпела существенных изменений. Все основные структуры государственной медицины СССР сохранились, претерпев лишь незначительные изменения в своих названиях. Альтернативная медицина так и не получила полностью легального статуса в Беларуси, а в последние годы правоприменение в отношение альтернативных медицинских практик только ужесточилось. То есть государство обладает определенной монополией на рынке медицинских услуг. Это значит, что, хотя государственная медицина не зарождается в Беларуси только с началом ее независимости, а наследуется из другой политической системы, тем не менее, ее укрепление в последние годы может свидетельствовать о попытке установлении государственного контроля над индивидами, как это было в Германии XVIII века.

Согласно Фуко, система государственной медицины была направлена на совершенствование и развитие государственной силы, а также определенной экономико-политической солидарности населения Германии, которая являлась основой для образования независимого государства и его противопоставления соседям в условиях отсутствия политического и экономического могущества страны.

В своих заявлениях А. Лукашенко не раз говорил о том, что здоровье каждого индивида – это здоровье нации. И нарастающая забота государства о здоровье населения также не кажется мне случайной.