Ведущий: Павел Сергеевич Шапкин Выступающие: Иеромонах Дмитрий Першин
Скачать 485.89 Kb.
|
- Навигация по данной странице:
- Выступающие
- Валерий Михайлович Коровин
- Игорь Друзь
- Владимир Владимирович Потиха
- Ольга Пономарёва
- Дмитрий Еньков
- Вопросы обязательного медицинского страхования
- Павел Шапкин
| Общественное движение "За жизнь"
За жизнь. Против абортов. Храм Христа-Спасителя 13 ноября 2014 Видео https://poznavatelnoe.tv/za_zhizn_protiv_abortov_xxc
Иеромонах Дмитрий Першин - глава миссионерской комиссии Московской епархии, журналист, миссионер. Александр Вячеславович Люлька - руководитель школы Православного миссионера при Синодальном миссионерском отделе. Валерий Михайлович Коровин - Член Общественной палаты, Изборского клуба, директор центра геополитических экспертиз. Лазарев Михаил Львович - Заведующий отделением перинатального здоровья детей научного центра здоровья детей Российской академии медицинских наук. Педиатр, специалист по пренапедии, основоположник школы пренапедии в России. Создатель известного музыкального метода дородового обучения "Сонатал". Действительный член Академии педагогических и социальных наук, доктор медицинских наук (1998), кандидат психологических наук (1997 год), профессор Международной академии наук и искусств, руководитель лаборатории формирования здоровья детей Российского научного центра восстановительной медицины. Игорь Друзь - председатель "Народного собора" Украины, советник Стрелкова Игоря Ивановича Владимир Александрович Крупенников - депутат Государственной Думы, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиями и связям. Владимир Владимирович Потиха - Сопредседатель оргкомитета фестиваля "За жизнь", соавтор лекционно-выставочного проекта "Молчаливая революция", автор методических разработок и просемейной социальной рекламы. Ольга Пономарёва - эксперт Государственной Думы, член Союза православных женщин. Владимир Духович – священник, настоятель Храма святителя Алексия Московского в Рогожской Слободе, кандидат биологических наук, соавтор учебного пособия "Начало жизни и внутриутробное развитие человека" Дмитрий Еньков - Партия Великое Отечество Ирина Волынец - многодетная мама протоиерей Всеволод Чаплин – Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества – председатель направления "Церковь, государство, общество".
- Первое. Полный запрет: Ирландия, Польша. Наши братья, славяне, Советский Союз, коммунизм строили, вернулись к ценностям традиционным, посчитав, что убивать себя (их всего тридцать миллионов на Земле), тем более, за бюджетные деньги, это никуда не годится. Отчасти, Испания, Португалия. - Либо, при том же негативном отношении к абортам система барьеров и сдержек. Скажем, в Германии, Бельгии, во Франции дни тишины, во время которых должны все общественные организации, церковные помочь женщине, уберечь её. Разного рода меры, поддерживающие рождение детей, выплаты женщине эквивалент зарплаты средней по стране, во Франции, позволил этой стране, единственной в Европе, перестать вымирать. Вот, растёт население Ирландии, но там вообще аборты запрещены, католическая страна, чёткие нравственные ценности. И перестала вымирать Франция. Хотя аборты прямо не запрещены, но сделано всё, чтобы их было как можно меньше. Россия в этом плане - чёрный лидер на планете Земля по количеству абортов до сих пор. Наша ситуация - она катастрофична. Мы в год уничтожаем больше людей, чем их погибало на фронтах Второй Мировой войны. Вот эта война идёт каждый год. Средняя цифра - два миллиона в год. Пик был (официальная статистика) в 92-ом году - два и четыре миллиона абортов. Сейчас около миллиона, но очень большой процент абортов просто не попадает в статистику. Первая позиция. Уже принят, подписан был президентом Медведевым и действует закон об охране здоровья граждан с этой статьёй пятьдесят шестой, из которой мы также исключили понятие "право на аборт". Какое может быть право на убийство? Дни тишины туда были включены. Двадцать второго июля этого года, вы знаете, был подписан президентом Путиным уже, закон, который вводит ответственность, правда, только административную (мы добивались уголовной) за нарушение этих правил. И отсюда первая задача, которая стоит перед всеми нами. Очень правильно, и хорошо было бы работать в направлении полного запрета абортов в стране, и мы этим будем все вместе, естественно, потихонечку заниматься. Но, не менее важно, использовать те возможности, которые есть уже. Ищите, работайте с людьми. Ищите те абортарии, где нарушают эти законы, те клиники, где не соблюдают дни тишины. Выявите эти факты, и они получат известность. Мы сделаем всё, чтобы это узнали все. Лишить их лицензии, оштрафовать, показать всей стране, кто у нас изничтожает население страны. Это можно сделать уже сейчас, для этого не надо ничего ждать. Прямо с этого мгновения, пожалуйста, берём и работаем. Надо менять сознание людей, это очень важно. Дальше. Очень важно, это, наверное, первоочередная задача сейчас, в рамках нашей рабочей группы, - было бы вообще вывести аборты за пределы, за рамки акушерско-гинекологического оказания помощи. Потому что сейчас ситуация какая? Даже если поймали, вот этих абортмейкеров, нарушающих закон, они начинают шантажировать местные власти: "Да, вы нас сейчас лишите лицензии, закроют роддом областной. И что тогда? И куда пойдут эти женщины?" Потому что, лицензия позволяет и аборты совершать, и роды принимать, и оказывать иную помощь. Надо, мне кажется, здесь последовать примеру, совершенно разумному примеру некоторых штатов США, европейских стран, и просто в отдельную вывести сферу деятельности аборты. И чтобы врач, который совершает аборты, не мог ничем больше заниматься. Почему на это пошли в США? Потому что возникает мотивация, мы её видим, мы знаем об этих схемах, когда врач совершает аборты для того, чтобы получить стволовые клетки, которые будут потом применять каким-то образом в рамках иных направлений медицины, и на этом ещё и зарабатывать. С этим надо заканчивать. И поэтому, мы думаем, что было бы правильно вывести аборты вообще в отдельную сферу деятельности, под жёсткий контроль - пристальное внимание ему уделять. И тогда будет гораздо проще отслеживать всё, что происходит там. И будет проще отслеживать финансовые потоки. Вопросы обязательного медицинского страхования - тоже большой вопрос. Население страны по всем вопросам. Вот мы проводили, спасибо нашим коллегам, через фонд общественного мнения сорок два региона в девятом году. Потом ещё раз провели в двенадцатом опрос. - Семьдесят процентов населения страны считает, что жизнь начинается с момента зачатия. Нашей страны. - Девяносто три процента, что женщина должна знать обо всех негативных последствиях абортов. - Более половины опрошенных, что врач должен иметь право на отказ от производства абортов. Нравственное сознание наших сограждан опережает на порядок наше законодательство, которое было сформировано в эпоху, действительно, вот этого военного коммунизма, в эпоху нигилизма абсолютного, правового, нравственного нигилизма. И мы до сих пор по этим рельсам, проложенным когда-то Троцким и его сподвижниками, катимся в историческое небытие. Поэтому, мне кажется, очень важным, - вместе восполняя то, что делаем здесь сейчас, предложить вот эти инициативы тоже включить в список наших предложений для Государственной Думы, для нашей власти.
- Вывести аборт в отдельную сферу, раз. - Все эти препараты, пожалуйста, но только там, под контролем врачей, два. - И всё это должно быть на ладони, три. Конечно, это не решение всех проблем. Это только маленький шаг. Но эти шаги должны идти последовательно. Последовательно мы должны их совершать. Напомню с чего началось. - Президент Медведев запретил рекламу абортов, раз. Супруга президента, тогда Медведева, в день Петра и Февронии. Стало меняться сознание. - Пошли инициативы по дням тишины. - Удалось сократить список социальных показаний для абортов. У нас же аборты совершались даже на двадцать второй неделе. Напомню самый страшный период в истории России, когда для этого не нужно было практически ничего, просто желание женщины. Одиннадцать показаний, Черномырдин подписал в 97-ом году. Согласно этим показаниям, зарплата ниже прожиточного минимума, съёмная площадь жилая - это всё были основания для абортов до двадцать второй недели, когда ребёнок уже жизнеспособен, может выжить вне тела матери. Сто тысяч абортов в год производилось. Все они большей частью уходили на переработку. Мы стали сырьём не только нефтяным для Запада, но и поставщиками абортивных тканей.
Потому что пришло триста тысяч писем в одиннадцатом году в администрацию президента, спикеру Госдумы, в Минздрав. Триста тысяч, треть миллиона писем в поддержку этих инициатив. Очень короткий текст, мы его составили, подготовили, передали общественным организациям, и люди не поленились написать. Вот, не постесняйтесь взять на себя труд: четыре конверта с просьбой поддержать, - Выделить аборты в отдельную сферу, раз. - Вывести их из ОМС, обязательного медстрахования, два, за вычетом медицинских показаний, внематочной беременности, это не обсуждается. - Предположим, запрет абортов, о котором говорил Михаил Сергеевич, три.
И церковь никогда не может согласиться с абортами, раз. И в случае, если законы страны противоречат евангельским ценностям, мы призваны к тому, чтобы эти законы менять. Спасибо. Павел Шапкин: Спасибо большое. Прошу Александра Вячеславовича Люльку задать тон дальнейшего обсуждения. Александр Люлька: Спасибо, честные отцы, братья, сёстры. Я очень рад слышать от отца Дмитрия то, что услышал. Я абсолютно согласен с тем, что он сказал, конечно, кроме одного слова – потихонечку. Вот надо нам всем (аплодисменты), благодарю вас, как мне кажется, приобрести консолидированную позицию. Такая позиция есть у католической церкви, поэтому, в Польше так всё и происходит. У людей создаётся впечатление, что у православных нет консолидированной позиции. То есть, как бы мы считаем аборт убийством, не считаем мы аборт убийством - это можно сколько угодно показывать на социальную концепцию, где это всё написано. Но люди судят по нашим действиям, по тому, что мы предлагаем. Есть чисто практический подход к этому вопросу. Если вы хотите получить какую-то сумму денег, например, пятьдесят тысяч, вы должны просить сто - это всем известно. Человек почешет голову, и скажет: "Сто не могу, а пятьдесят вам дам". То есть, надо занять позицию, которая соответствует нашему вероучению, и тогда люди нас поймут. Люди поймут нас, если мы будем иметь позицию. А если мы сами не знаем, мы за запрет, мы за ограничения, или что-то, то с нами невозможно просто разговаривать, когда мы сами не понимаем, о чём речь. Я бы хотел перевести разговор сразу в юридическую позицию. Мы все согласны, что аборт есть убийство. Я думаю, что здесь иных людей нет, и в стране семьдесят процентов, как отец Дмитрий верно сказал. То есть, неизмеримое большинство. Конечно, людей надо просвещать. Но я считаю, что самая такая удобная вещь для просвещения, это уголовный кодекс. Потому что, если в нём написано, что убийство и должно караться, как убийство, это понятно всем, и верующим, и не верующим. Если мы утверждаем, что аборт – убийство, значит, это должно быть отражено в уголовном кодексе, и всей процессуальной системе. Да, мы считаем, что с момента зачатия появляется человек. Он просто несовершенный. Он недостаточно совершенный. Он не может существовать вне организма матери. Даже после выхода его из организма матери, он не может существовать без неё, без её опеки. Это же факт. Но за это несовершенство у нас позволяется убивать целую группу граждан. Ещё не граждан, как бы, целую группу людей. Получается, что у нас в стране есть огромное число не граждан, но которые являются людьми, и мы позволяем их убивать, казнить смертью без решения суда. Это невозможно вообще для человека с минимальным правовым сознанием. Казнить человека без суда нельзя. Нельзя его лишать жизни. Мы не применяем смертную казнь к тяжким преступникам, к насильникам, к убийцам, к террористам. У нас нет применения смертной казни. Но мы применяем смертную казнь в отношении совершенно ни в чём не повинных людей, и целая группа населения у нас может быть просто уничтожена. Она не имеет никаких прав. А мы уверены, что это люди. Мы должны требовать, причём, на мой взгляд, совершенно жёстко, приведения законов страны в соответствие с нашими представлениями. В конце концов, опираясь на то, что нас большинство. С представлениями большинства. Мы считаем, что аборт убийство и здесь мы подвинуться не можем никуда. Ситуация очень простая - врач не имеет права казнить человека. Он просто не имеет права. Не проводить эвтаназию, ни какими-то ещё средствами пользоваться в этом смысле. Возможно, просто ввести норму, что аборт произвести можно по решению суда. То есть, мы должны осудить этого человека на смерть, но по суду. Пожалуйста, пусть выйдет мать в суде, родители. Пусть они в суде скажут - этот ребёнок, он виновен. Мы должны его казнить. Указать его вину конкретную. А так, у нас дикая ситуация. По каким-то причинам некоторые люди считают возможным убить другого человека. И им не только ничего не будет, но мы все с вами из своего собственного кармана оплачиваем эту деятельность. Я привык слышать, когда говорят, что нас не поймут. Вообще, нам всё равно - поймут нас, или нет. Нам важно, чтобы нас понял ровно один человек - Господь Иисус Христос. Нам надо, чтобы он нас понял. Потому что, если нас кто-то другой не понимает, нам особенно ничего не будет. А вот если нас не поймёт Господь, это для всех будет очень серьёзно. И мы должны ориентироваться, конечно, ни на мир, ни на то, поймут нас, или нет, ни на то, что, пойдут нам навстречу, или нет, а на страшный суд. Вот нам на страшном суде как вообще будет? Мы не встали на защиту, за жизнь этих людей, невинных, ведомых на казнь. Когда могли бы просто перевести, по крайней мере, стараться переводить разговор в юридическую плоскость. - Мы считаем этих людей людьми. - Мы считаем, что казнить их без суда нельзя. Это недопустимо. Вот, собственно, и всё, что ещё можно было бы сделать. Без консолидированной и чёткой позиции это сделать не получится, на мой взгляд. И все разговоры, конечно, о том, что надо просвещать, что надо как-то постепенно, это я всё понимаю, так оно и будет. Но если мы будем иметь чёткую позицию, это случится просто быстрей. Это будет иметь какой-то шанс вообще случиться. Но без запрета убийства мы не можем просто с чистой совестью предстать, на мой взгляд, перед очи Господа на страшном суде. Не сможем. Павел Шапкин: Спасибо. Член Общественной палаты и Изборского клуба, директор центра геополитических экспертиз Коровин Валерий Михайлович. Валерий Коровин: Благодарю вас, дорогие друзья, за приглашение. Многие знают меня как сторонника как раз довольно жестких и радикальных мер и решений, но в данном случае я хотел бы обратить внимание, что жесткие меры, запретительные, в первую очередь, они имеют краткосрочный эффект и являются некой пожарной мерой, в то время как эта проблема носит фундаментальный характер. Поэтому решение ее я вижу в сфере формирования соответствующих контекстов. Вообще откуда пошла идея о том, что аборт это некое нормативное явление, которое можно осуществить совершенно спокойно и не беспокоясь о последствиях. Дело в том, что сам подрыв идеи божественного происхождения человека возник на Западе, имеет строгое географическое происхождение. После Французской революции, в момент Нового времени, возникновения идеи позитивизма и западного Просвещения, когда божественное происхождение человека было поставлено под сомнение, и его существование от Адама было осмеяно западными учеными-позитивистами - и появилась обезьяна как некий альтернативный источник происхождения человечества. И модерн, который возник в этот момент, он весь выстраивался на отрицании традиции, на отрицании божественности человека, на отрицании трехсоставности человека как тела, души и духа. Дух был отвергнут как нечто архаичное и устаревшее. Отсюда, из развития этой тенденции отрицания божественного происхождения человека, и возникли все те химеры, на основании которых мы до сих пор продолжаем существовать. Душа стала фигурой речи, и такие западные теоретики как Конт (фр. Auguste Comte), Спенсер (англ. Herbert Spencer), Милль (Mill, John Stuart) обосновали необходимость освобождения от религии, от традиции в принципе. Даже Ницше сформировал в качестве квинтэссенции формулу, что "мы убили Бога" для того, чтобы освободиться от всех ограничений, связанных с Ним. Дальше это вылилось в некий механицистский подход. Ламетри (фр. Julien Offray de La Mettrie) видел человека как машину, как некий биологический элемент. Он обосновал его как человека-животное, являющееся единым материальным существом органического мира. И отсюда идея о том, что человека можно препарировать, его можно резать, он является неким биологическим набором органов - не более того, такой вот стопкой холодца, с которым можно оперировать, как с любой материей. Все это легло в основу идеологий двадцатого века, идеологий модерна, таких как коммунизм, либерализм или фашизм - собственно механическое отношение к человеку. Мы сегодня все являемся заложниками некой инерции, постсоветской инерции. В советский период были и положительные, и отрицательные элементы, но западный позитивизм и материализм был основой марксисткой теории, советской теории, в контексте которой мы продолжаем жить сегодня, воспринимая мир и человечество исключительно через материальные категории. А в материальных категориях, действительно, человек – это просто набор биологических органов и ничего более. Поэтому в аборте, если взглянуть на него глазами материального современного прогрессивного позитивного человека нет ничего особенного. Мы берем ткани, отделяем от других тканей, помещаем в специальные медицинские контейнера, замораживаем, оперируем ими, делаем какие-то из них препараты, медицинские, лечебные, спасаем кого-то, что даже часто приводится как аргумент, с помощью этих тканей. Если человек – машина, если человек – животное, если это набор органов, то это вполне логично. Но наступившая эпоха постмодерна, которая постепенно вытесняет модерн с его механицистскими оценками, как раз хороша тем, что она безразлична и к традиции, и к модерну. Поэтому мы можем сегодня спокойно восстанавливать нашу традицию, возрождать представление о человеке как о некоем элементе божественного происхождения и спокойно утверждать (чего не было в модерне, за это преследовали), что зачатие человека, рождение и развитие есть некий элемент Божьего промысла, в который человеку нет возможности вмешиваться. И такой взгляд, такая точка зрения сегодня не подвергается обструкции, не подвергается жесткому преследованию, репрессиям, как это было в модерне, а скорее безразличное отношение. Но все равно доминирует некий европейский позитивизм. Поэтому, на мой взгляд, фундаментальное решение этой проблемы лежит в сфере полного переосмысления контекста - отношения в принципе к человеку. То есть чем большее религиозное сознание, а в случае с Россией это православное сознание, будет доминировать, чем больше оно будет преобладать, тем больше представление о Божественном промысле зачатия человека будет нормативным. Тем меньше будет появляться в принципе такая кощунственная с точки зрения православного человека мысль о том, что это можно как-то механически предотвратить. И все-таки главный источник такого большого количества абортов находится внутри матери, являющейся все еще носителем позитивистского материалистического, западного по сути, либерального сознания. Когда мы поймем, что жизнь нашего народа является органичной, что народ наш является живым организмом, а не случайным дискретным набором атомизированных индивидуумов, тогда в принципе пройдет слом общественного сознания. То есть на уровне масс нашего населения и нашего народа, понимаемого не дискретно, не материалистически, а органически как общий живой организм, неотрывной частью которого является зачатие, развитие, рождение плода и его жизнь в контексте нашего большого русского народа, осененного православной верой. Благодарю вас за внимание. Каталог: sites -> default -> files -> text -> rtf rtf -> Герман Тюхтин кандидат медицинских наук, мануальный терапевт Артём Войтенков Скачать 485.89 Kb. Поделитесь с Вашими друзьями:
|