Кузнецов Алексей Александрович

Кузнецов Алексей Александрович

УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ КОРРУПЦИОННЫМ
ПОСЯГАТЕЛЬСТВАМ В СФЕРЕ ЭКОНОМИКИ

Омск 2013

Кузнецов А.А.
Уголовно-правовое противодействие коррупционным посягательствам в сфере экономики: монография. – Омск: , 2013. – 149 с.

В монографии проанализированы объективные и субъективные признаки коррупционных посягательств в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положения, рассмотрены вопросы дифференциации уголовной ответственности за указанные преступления, показаны особенности квалификации преступлений в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положения, а также обоснованы рекомендации по совершенствованию практики применения законодательства об уголовной ответственности за данные преступления.

Монография предназначена для практических и научных работников, аспирантов и студентов юридических образовательных учреждений, а также всем интересующимся вопросами служебных преступлений.
Введение
Наличие и развитие экономических отношений всегда являлись основными показателями процветания любого государства. Только благодаря стабильному положению в данной отрасли возможно благополучное существование общества и его граждан. В связи с этим государство предпринимает немало усилий по охране общественных отношений в сфере экономики от негативных факторов, воздействие которых препятствует нормальному их развитию.¹ Наибольший ущерб указанным отношениям причиняют преступные посягательства. Удельный вес совершаемых экономических преступлений из года в год продолжает расти. Материальный ущерб исчисляется значительными размерами. Поэтому борьба с экономическими преступлениями является одной из приоритетных задач государства.

Среди участников экономических отношений существует категория лиц, наделенных определенными полномочиями в силу положения по службе. Зачастую должности, занимаемые ими в различных организациях, облегчают совершение преступлений, а также значительно повышают степень общественной опасности противоправных деяний. Поэтому вполне обоснованно законодатель в статьях о преступлениях в сфере экономики ввел такое отягчающее обстоятельство, как «использование лицом своего служебного положения», тем самым усилив уголовную ответственность за преступления, совершаемые этой категорией лиц.

В Уголовном кодексе Российской Федерации отсутствует определение, касающееся понятия «служебного положения», что порождает трудности при квалификации преступлений по данному обстоятельству. Кроме того, одним из дискуссионных вопросов в уголовном праве является определение круга субъектов, которые могут нести уголовную ответственность за совершение преступлений с использованием своего служебного положения.

Современное состояние данной проблемы нашло свое отражение в работах таких ученых, как Г. Н. Борзенков, В. В. Векленко, Б. В. Волженкин, С. А. Елисеев, Г. А. Кригер, Ю. И. Ляпунов, В. В. Мальцев, З. А. Незнамова, Н. А. Лопашенко, В. Г. Павлов, В. И. Плохова, П. С. Яни, Б. В. Яцеленко и др. Однако однозначной позиции по ряду проблем, в частности касающихся понятия признака «использование служебного положения», определения круга лиц, подпадающих под данное понятие до сих пор не существует. Это, в свою очередь, порождает ряд сложностей при квалификации преступлений и решении вопроса об уголовной ответственности. Указанные авторы занимались комплексным изучением проблем регламентации уголовной ответственности за совершение экономических преступлений, а также вопросами уголовной ответственности государственных служащих.

Следует также отметить, что в последнее время ряд ученых (Б. В. Волженкин, А. В. Шнитенков, А. С. Аснис, С. Н. Гордейчик, О. В. Годунов) стали уделять внимание ответственности за служебные преступления, однако к изучаемой нами проблеме относятся лишь отдельные публикации в периодической печати. Вопросы, касающиеся понятия «использование служебного положения», круга субъектов указанных преступлений, а также квалификации преступлений с учетом указанного признака, остаются открытыми.

В учебном пособии на основе анализа уголовного законодательства, практики его применения, существующих точек зрения и собственного виде­ния проблемы проведено комплексное исследование не освещенного в юри­дической литературе вопроса, связанного с определением использования служебного положения при совершении преступлений в сфере экономики. В работе проанализированы объективные и субъективные признаки преступле­ний в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положе­ния, рассмотрены вопросы дифференциации уголовной ответственности за указанные преступления, показаны особенности квалификации преступлений в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положения, а также обоснованы рекомендации по совершенствованию практики приме­нения законодательства об уголовной ответственности за данные преступле­ния.

Работа предназначена для практических и научных работников, аспи­рантов и студентов юридических образовательных учреждений.

Глава 1. Социально-правовая обусловленность
уголовной ответственности за совершение КОРРУПЦИОННЫХ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ с использованием служебного положения
§ 1. Общественная опасность преступлений, совершаемых
с использованием служебного положения
Одной из тенденций, явно выраженных в современном законодательстве, является постепенная трансформация уголовно-правового института «должностные преступления», сложившегося в уголовном праве России советского периода в систему норм о преступлениях против интересов службы. Данная тенденция носит в целом прогрессивный характер, так как отражает усложнение структуры нового уголовно-правового образования – «служебные преступления». В разделе VIII Уголовного кодекса Российской Федерации данные преступления подразделяются на служебные преступления, совершаемые в сфере экономики, где использование служебного положения выступает конструктивным признаком основного состава преступления, а также на иные преступления, предусмотренные разделом VIII Уголовного кодекса Российской Федерации, где в качестве отягчающего или особо отягчающего обстоятельства предусмотрено совершение его лицом с использованием служебного положения. Предусматривая его в ряде квалифицированных и особо квалифицированных составов экономических преступлений, законодатель стремится тем самым усилить наказание лиц, которые совершают соответствующие посягательства путем использования своих властных, иных служебных полномочий и возможностей в целях скрыть совершенное преступление или облегчить его совершение.¹

Вопрос о социальной обусловленности уголовно-правового запрета перечисленных выше действий необходимо решать с позиций принципов криминализации, которые понимаются как «научно обоснованные и сознательно применяемые общие правила и критерии оценки допустимости и целесообразности уголовно-правовой новеллы, устанавливающей или изменяющей ответственность за конкретный вид деяний»².

Несомненно, установление уголовно-правового запрета является следствием объективных потребностей общества в особой охране определенных общественных отношений и должно соответствовать требованиям социальной справедливости. Мы придерживаемся позиции, согласно которой одним из таких оснований выступает общественная опасность того или иного деяния. Первым в советской юридической литературе такой вывод сделал Н. Д. Дурманов³.

Полностью соглашаясь с ним, П. С. Тоболкин пишет: «В области уголовного права основополагающей категорией, дающей общее освещение всех основных проблем теории советского уголовного права, обеспечивающей концептуальное единство уголовно-правовых знаний, является категория общественной опасности»⁴.

Прежде всего необходимо разъяснить содержание термина «общественная опасность». Обратимся к словарю С. И. Ожегова: «Общество… совокупность людей, объединенных исторически обусловленными социальными формами совместной жизни и деятельности»; опасность – возможность, угроза чего-нибудь очень плохого, какого-нибудь несчастья… опасный… способный вызвать, причинить какой-нибудь вред, несчастье¹. В словаре В. Даля находим: «Общество… – собрание людей… связанных какими-либо общими условиями… общественный, обществу присвоенный, к нему относящийся»².

Общественная опасность (опасность для общества) – это возможность, угроза, способность причинения вреда обществу как совокупности людей, объединенных исторически обусловленными социальными формами совместной жизни и деятельности, вступающих в отношения друг с другом (в процессе совместной жизни и деятельности). Применительно к рассматриваемому нами вопросу речь идет о возможности, угрозе, способности преступлений в сфере экономики, совершаемых лицами с использованием своего служебного положения причинить вред обществу (общественным отношениям). Но причинить не просто вред, а существенный вред. Из законодательного определения понятия преступления следует, что одним из признаков преступления как противоправного деяния является общественная опасность.

Согласно уголовному законодательству общественная опасность – это один из признаков преступления³. В этой связи нам представляется неверной позиция ученых, считающих общественную опасность критерием, с помощью которого законодатель дифференцирует те или иные посягательства на преступления, административные и гражданско-правовые деликты, дисциплинарные проступки⁴.

По мнению А. И. Марцева, общественная опасность составляет именно сущность преступления и является категорией объективно-субъективной, существующей вне желания признавать ее учеными либо законодателем, однако степень понимания опасности деяния и отражения ее в уголовном законодательстве зависит все же от воли людей, формулирующих закон¹.

Объективный характер общественной опасности подчеркивает и П. А. Фефелов: «Деяние... опасно не потому, что его так оценил законодатель, а потому, что оно по своей антисоциальной сущности нарушает нормальные условия существования общества»².

Несмотря на достаточную убедительность представленной позиции, она имеет оппонентов. Так, Л. Шуберт полагает, что «законодатель решает и устанавливает, какие деяния опасны для социалистического общества, и на этом основании должны быть признаны... Уголовным кодексом преступлениями»³. По мнению В. М. Когана и А. В. Наумова, общественно опасными следует признавать те деяния, которые закреплены в качестве таковых в уголовном законодательстве⁴.

Полагаем, что данные точки зрения неверно допускают свободное волеизъявление законодателя независимо от жизненных обстоятельств, ставят под сомнение объективный характер общественной опасности и подчиняют ее воле субъекта. Обобщенно это выглядит так: «общественно опасно только то, что предусмотрено в законе как преступление». Признание же деяния преступлением не изменяет его характера и не может сделать его ни преступным, ни непреступным. Поэтому верно утверждение Ч. Беккариа, что «единственным и истинным мерилом преступлений является вред, который он приносит нации»¹.

Развивая данную точку зрения, Н. Ф. Кузнецова конкретизирует, что общественная опасность деяния «состоит в том, что оно причиняет или создает угрозу причинения определенного вреда... общественным отношениям»². Иными словами, причиняемый общественным отношениям вред должен быть существенным.

При этом не следует отождествлять общественную опасность преступлений с опасностью вообще, как это делает B. C. Прохоров. Он считает, что «уголовно-правовое понятие общественной опасности охватывает лишь узкую область явлений в жизни общества. Опасность же для общества представляет все, что так или иначе нарушает условия его нормального существования...»³.

На этот счет справедливо возражение А. И. Марцева, который полагает, что природные катаклизмы или другие явления опасны для человека, общества и государства, однако они не могут существенно влиять на социальные условия жизни всего общества, их можно рассматривать только в качестве общественно вредных, но не более. Основу же общественной опасности преступления составляет его способность к изменению окружающего мира⁴. Значит, общественная опасность есть такая характеристика посягательства, которая свидетельствует, что оно (посягательство) причиняет (или ставит под угрозу причинения) существенный вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законодательством. Данную точку зрения разделяют В. В. Мальцев и Б. С. Никифоров¹.

Уголовный закон должен стремиться к тому, чтобы проводить однозначную границу между преступным и непреступным². Для определения этих границ выделяют элементы общественной опасности, которые необходимо учитывать в совокупности. Однако единого понимания структуры общественной опасности не существует. Одни авторы в ее структуру включают общественную опасность преступного деяния, общественную опасность его последствий, вину и личность виновного. Такой позиции придерживаются Г. И. Буланов, П. А. Фефелов, Р. А. Сабитов³. Другие ученые исключают отдельные элементы из составляющих общественной опасности. Так, Ю. А. Демидов исключает вину⁴, Н. Ф. Кузнецова и О. А. Михаль – личность виновного⁵.

По нашему мнению, в структуру общественной опасности преступления входят общественная опасность преступного деяния, общественная опасность его последствий и вина, а также личность виновного. Только сумма названных элементов общественной опасности, устанавливаемая лишь в связи и на основе социальной значимости объекта посягательства, составляет общественную опасность преступления.

В теории уголовного права нет однозначного решения вопросов: является ли общественная опасность признаком только преступлений, либо указанный признак можно отнести и к другим видам правонарушений¹. По мнению А. И. Мурзинова, «сущность преступления, а также любого другого правонарушения состоит в том, что они являются общественно опасными деяниями»². Данную точку зрения разделяют М. И. Ковалев, Л. Шуберт и др. ³

Н. Ф. Кузнецова обозначила следующий подход к рассматриваемой проблеме: «Существенное различие между преступлениями и иными правонарушениями в характере и степени общественной опасности»⁴. Несколько иначе по данному вопросу высказался Н. Д. Дурманов: «Все правонарушения не могут быть признаны общественно опасными… преступление всегда является деянием общественно опасным. Для других видов правонарушений, являющихся, конечно, деяниями вредными и порицаемыми, наличие момента общественной опасности необязательно»⁵. Следовательно, указанный автор не исключал наличия признака общественной опасности у «других видов правонарушений». Схожую позицию занимает Д. Н. Бахрах: «Проступки, как правило, не являются общественно опасными, хотя некоторые из них обладают таким качеством»⁶.

«Общественная опасность означает, что деяние вредоносно для общества… общественная опасность деяния состоит в том, что оно причиняет или создает угрозу причинения определенного вреда… общественным отношениям»¹. И здесь наиболее конструктивна позиция А. И. Марцева, который отметил: «Сказать таким образом об общественной опасности – значит ничего не сказать об одном из свойств преступления, поскольку все правонарушения причиняют или создают угрозу причинения вреда… общественным отношениям… общественная опасность есть такая характеристика посягательства, которая свидетельствует, что оно (посягательство) причиняет (или ставит под угрозу причинения) существенный вред… общественным отношениям, охраняемым уголовным законодательством»².

Одним из доводов в пользу приведенной позиции является сам текст закона³. Из сопоставления законодательного определения преступления и административного правонарушения можно сделать вывод, что признак общественной опасности свойствен только преступлению. Мы также разделяем позицию авторов, считающих, что признак общественной опасности присущ лишь преступлениям.

Анализ структуры общественной опасности позволит более подробно осветить вопрос об опасности преступлений в сфере экономики, совершаемых лицами с использованием своего служебного положения. Теория уголовного права не выработала единого мнения относительно структуры общественной опасности¹. Как было уже отмечено нами ранее, структура общественной опасности складывается из следующих элементов: общественная опасность преступного деяния, общественная опасность последствий этого деяния, общественная опасность личности и форма вины.

Законодатель выделяет такие показатели общественной опасности, как характер и степень². В характере общественной опасности находят отражение самые значимые, типичные признаки опасности преступлений какого-либо вида (рода). В этой связи А. И. Марцев отмечает, что можно говорить о «типовом характере общественной опасности преступлений»³. «Характер общественной опасности отражает качественное своеобразие преступлений, отличие одних групп от других, специфику общественной опасности»⁴. На характер общественной опасности преступлений указывают объекты, на которые посягают данные преступления: деяния, посягающие на однородные объекты, имеют схожий характер общественной опасности⁵. Мы разделяем точку зрения, в соответствии с которой характер общественной опасности определяется «отнесением преступного деяния к той или иной главе Уголовного кодекса»⁶. Но данная мысль требует уточнения. Нам представляется, что размещение по главам Особенной части УК уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за то или иное преступление, произведено в соответствии с характером общественной опасности.

М. И. Ковалев отмечает, что степень общественной опасности преступления зависит от значительности причиненного вреда, характера вины, особенности самого посягательства, особенностей субъекта преступления¹. А. И. Марцев уточняет: «Степень общественной опасности дает возможность отграничивать одно от другого однородные преступления»². Степень общественной опасности преступления отражает интенсивность посягательства и величину причиненного вреда³. По степени общественной опасности можно сравнить как преступления, предусмотренные различными статьями УК, так и преступления, предусмотренные различными частями одной и той же статьи. Например, совершение мошенничества (ч. 1 ст. 159 УК) менее опасно, чем то же деяние, совершенное «лицом с использованием своего служебного положения» (ч. 3 ст. 159 УК). В подобных случаях степень общественной опасности определяется составом преступления с квалифицирующими обстоятельствами, которые непосредственно ее отражают.

В случае совершения хищения лицом с использованием своего служебного положения степень общественной опасности преступления увеличивается, поскольку именно благодаря служебному положению виновного в ряде случаев облегчается совершение преступного деяния. Так, по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 159 УК и п. «а» ч. 2 ст. 159 УК были осуждены Мак-мов и М-ков. Последний с целью хищения денежных средств договорился с директором ИЧП «Кентавр» Мак-вым о выдаче фиктивной справки о размере заработной платы для предъявления в Курганский городской центр занятости населения. По предъявлении указанной фиктивной справки в названное учреждение

Характер и степень общественной опасности преступного деяния определяются в первую очередь объектом, на который происходит посягательство. Объект преступлений в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положения, имеет специфику, которая связана прежде всего с трудностью установления содержания объекта преступлений как в сфере экономики в целом, так и совершаемых с использованием служебного положения в частности.

Очевидно, что использование при совершении экономического преступления служебного положения является посягательством на охраняемый уголовным законом дополнительный объект, который принимает в данном случае вид обязательного. Этим дополнительным объектом признаются интересы службы. Изучению проблем служебных преступлений в последнее время уделяется значительное внимание.

В теории уголовного права и практике правоприменительной деятельности наряду с большим количеством нерешенных вопросов одним из проблемных моментов является также установление объекта преступления в сфере экономики. ² Это объясняется тем, что за последнее десятилетие в сфере экономики произошел переход к рыночным отношениям, который, в свою очередь, повлек существенные изменения в Уголовном кодексе Российской Федерации. Так, появилось много новых составов преступлений, а существовавшие ранее теперь излагаются в новой редакции. Вышеизложенные обстоятельства оказали воздействие и на то, что при немалой распространенности преступлений в сфере экономической деятельности эффективность уголовно-правовой охраны указанных отношений недостаточна¹. Поэтому возникает необходимость рассмотрения вопросов, касающихся понятия и значения объекта преступлений в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положения.

По сложившейся традиции, в российском уголовном праве признаком, объединяющим составы преступлений в соответствующем разделе (главе) Особенной части УК, является общность родового (видового) объекта. Как полагают современные исследователи, по родовому объекту все составы преступлений объединены в разделы Особенной части Уголовного кодекса. Видовой же объект, являясь частью родового, положен в основу деления преступлений по главам Особенной части².

Рассматриваемые нами экономические преступления объединены законодателем в разделе VIII «Преступления в сфере экономики». Данный раздел содержит следующие главы: «Преступления против собственности», «Преступления в сфере экономической деятельности», «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях». Однако некоторые авторы не согласны с таким решением законодателя о структуре VIII раздела УК РФ, и прежде всего это касается обоснованности включения в него главы о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Так, по мнению профессора Б. В. Волженкина, нахождение последней главы в данном разделе весьма сомнительно, поскольку, в частности, преступления, совершаемые частными нотариусами, служащими частных детективных и охранных служб, управленческими работниками общественных организаций, далеко не всегда связаны с экономикой¹. В связи с этим автор глубоко убежден, что находящиеся в этой главе составы преступлений могли бы найти место в других главах Кодекса².

Соглашаясь с приведенной позицией, С. В. Изосимов также считает, что не должно быть в кодексе самостоятельной главы о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях, так как у преступлений, входящих в главу 23 УК, нет единого объекта³. Однако ученые, занимающиеся изучением указанной проблемы, высказывая единое мнение о необходимости исключения данной главы из раздела «Преступления в сфере экономики», предлагают различные пути выхода из сложившегося положения. Как уже указывалось выше, проф. Б. В. Волженкин и С. В. Изосимов предлагают поместить составы преступлений главы 23 в другие главы Кодекса. К ним присоединяется С. Гордейчик, указывая на необходимость переноса данных составов в главы 16, 19 и 22 УК РФ⁴. Н. А. Егорова высказывает мнение об объединении глав 23 и 30⁵. Иной точки зрения придерживается С. Зубарев. Он настаивает на необходимости создания единого раздела Особенной части УК «Преступления против интересов службы», куда вошли бы указанные составы преступлений, а также ряд других⁶.

По нашему мнению, объединение всех служебных преступлений в единый раздел возможно, но при этом необходимо соблюсти определенные условия. Как уже отмечалось, интересы службы при совершении преступлений зачастую выступают в качестве дополнительного объекта посягательства, основным объектом являются иные правоохраняемые интересы. Простой перенос всех преступлений, где в качестве того или иного объекта выступают интересы службы, приведет к созданию раздела со множеством разнообразных объектов, что вызовет только определенные сложности в процессе квалификации служебных преступлений. Более уместным видится выделение из сложных многообъектных преступлений именно посягательства на интересы службы и помещение их в отдельный раздел. В этом случае при совершении преступлений, в которых затрагиваются интересы службы, необходимо будет квалифицировать данные деяния по совокупности преступлений, посягающих на соответствующий объект (экономика, общественная безопасность и т. д.) и посягающих на интересы службы.

По представлению законодателя, родовым объектом преступлений, составы которых описаны в разделе VIII УК, является экономика, понимаемая как совокупность производственных (экономических) отношений по поводу производства, обмена, распределения и потребления материальных благ. «Экономические преступления, – пишет А. М. Медведев, – посягают на экономику, права, свободы, потребности и интересы участников экономических отношений, нарушают нормальное функционирование экономического (хозяйственного) механизма, причиняют этим социальным ценностям и благам материальный ущерб»¹.

Относительно видового объекта преступлений, описание которых дано в главе «Преступления в сфере экономической деятельности», высказаны различные точки зрения. Так, Б. М. Леонтьев определил в качестве объекта преступлений, содержащихся в главе 22 УК «интересы государства и отдельных субъектов в сфере их экономической деятельности»¹. Следует заметить, что интересы отдельных субъектов в сфере их экономической деятельности могут серьезно противоречить закону. Б. В. Яцеленко полагает, что таковыми являются «общественные отношения, возникающие по поводу осуществления нормальной экономической деятельности по производству, распоряжению, обмену и потреблению материальных благ и услуг»². Вместе с тем следует заметить, что это определение не раскрывает суть нарушаемых общественных отношений. К тому же неясно, что значит «нормальная» экономическая деятельность³.

Еще менее удачной представляется трактовка видового объекта этих преступлений, предложенная В. Е. Мельниковой. Она считает, что таковым является «группа однородных взаимосвязанных общественных отношений, которые складываются в сфере экономической деятельности»⁴. Как «охраняемые законом общественные отношения в сфере экономической деятельности» определяет видовой объект преступлений гл. 22 УК РФ И. В. Шишко⁵. Представляется, что приведенные позиции не полностью раскрывают объект посягательства, поскольку в сфере экономической деятельности могут существовать различные общественные отношения. Однако необходимо отметить, что позднее И. В. Шишко более глубоко изучила объект указанных преступлений, используя при толковании понятий «экономика» и «экономическая деятельность» достижения экономической науки. Это позволило ей сделать ряд интересных выводов: во-первых, автор указывает на специфику отношений в сфере экономической деятельности, обусловленную содержанием, кругом участников, сложностью и подвижностью и, как следствие, бланкетностью диспозиций; во-вторых, гл. 22 охраняет только правоотношения, т. е. отношения, права и обязанности участников которых уже нормативно закреплены¹.

Н. А. Лопашенко объектом преступлений в сфере экономической деятельности считает общественные экономические отношения, строящиеся на принципах осуществления экономической деятельности. К числу таких принципов она относит: свободу экономической деятельности; осуществление экономической деятельности на законных основаниях; добросовестную конкуренцию; добропорядочность субъектов экономической деятельности; запрет криминальных форм поведения в экономической деятельности².

Проведенный анализ существующих точек зрения показал, что подавляющее большинство ученых раскрывают содержание видового объекта путем использования термина «экономическая деятельность», который, как известно, входит в название главы 22 УК РФ. По мнению А. Агафонова, «в предлагаемых определениях видового объекта преступлений в сфере экономической деятельности налицо явная тавтология, что, безусловно, противоречит правилам русского языка»³. Выход из этого положения автор видит в замене понятия «экономическая деятельность» определением, взятым из словаря русского языка С. И. Ожегова, и определяет видовой объект анализируемых преступлений как «группу однородных, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств либо от угрозы их причинения общественных отношений в сфере производственных отношений исторически определенного способа производства»⁴. Следует признать, что данное определение решает проблему тавтологии, но, на наш взгляд, никоим образом не способствует уяснению содержания видового объекта.

Видовой объект рассматриваемых преступлений, как считает Б. В. Волженкин, может быть определен как охраняемая государством система общественных отношений, складывающихся в сфере экономической деятельности в обществе, ориентированном на развитие рыночной экономики. Иначе говоря, таким объектом является установленный порядок осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг¹.

С учетом изложенных замечаний видовой объект преступлений в сфере экономической деятельности можно определить как совокупность общественных отношений, складывающихся в сфере экономической деятельности по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг, субъектами которых являются государство и его отдельные участники.

Нередко преступления в сфере экономической деятельности посягают одновременно на несколько охраняемых уголовным законом отношений. При этом объект уголовно-правовой охраны, который законодатель стремился в первую очередь поставить под охрану, именуется основным, а отношения, которые могут нарушаться параллельно с основным объектом принято называть дополнительным объектом². Так, при посягательстве на общественные отношения в сфере экономической деятельности лицо может одновременно нарушать общественные отношения, регулирующие интересы служебной деятельности.

В связи с изложенным выше следует отметить, что в Уголовном кодексе Российской Федерации содержатся составы преступлений, где имеется указание на оба указанных объекта преступления³. При этом необходимо обратить внимание на способы закрепления охраняемых отношений в действующем Уголовном кодексе. В одном случае в диспозиции статьи указывается одновременно на два объекта, как, например, в ст. 169 УК РФ «Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности» (отношения в сфере экономической деятельности, а также интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления). В данном случае, с точки зрения законодателя, указание интересов службы в качестве конструктивного признака основного состава преступления превращает этот объект в обязательный дополнительный объект. Таким образом, для привлечения виновного к уголовной ответственности по указанной статье необходимо установить в его действиях противоправное посягательство на оба объекта преступления. Выделение из этих двух объектов основного и дополнительного необходимо для облегчения определения правоприменителем объекта посягательства при квалификации деяния.

В диспозициях статей непосредственный объект соответствующего преступления как служебного определяется на основе анализа признаков, характеризующих субъект и объективную сторону. Как было показано и проиллюстрировано ранее, признаки субъекта и объективной стороны служебных преступлений описываются в диспозициях статей Особенной части, названных УК по-разному, причем в наиболее общем выражении субъект характеризует лицо, занимающее служебное положение, а объективную сторону – деяние, совершенное этим лицом в связи со служебным положением. Сочетание этих признаков указывает на непосредственный объект данных преступлений, аналогичный по содержанию соответствующим непосредственным объектам преступлений, нормы о которых помещены в главы 23 или 30 УК РФ 1996 г.

Исходя из общепризнанной, по меньшей мере, господствующей, в теории отечественного уголовного права концепции объекта преступления как общественных отношений, охраняемых уголовным законом, и базируясь на приведенных положениях, представляется уместным в данном контексте ограничиться излагаемым далее определением непосредственного объекта служебного преступления как охраняемых уголовным законом общественных отношений, обеспечивающих интересы служебной деятельности в различных сферах, основанной на соблюдении и исполнении законов и (или) иных нормативных правовых актов и им соответствующей.

Этот объект является обязательным непосредственным объектом всех без исключения служебных преступлений независимо от места расположения норм об ответственности за их совершение в той или иной главе Особенной части УК РФ 1996 г. При этом данный непосредственный объект служебных преступлений, нормы об ответственности за которые помещены в главы 23, 30 и 33 Кодекса, соответствует в целом по содержанию родовым объектам, а преступлений, предусмотренных нормами, включенными в другие главы Особенной части УК РФ 1996 г., не соответствует.

Служебные преступления посягают, помимо названного, еще и на другой обязательный непосредственный объект, т. е. одновременно на два обязательных непосредственных объекта. Последним из указанных объектов являются различные общественные отношения, в частности, преступлений, нормы о которых объединены в главах 23, 30 и 33 УК РФ 1996 г., – как правило, общественные отношения, обеспечивающие права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства, а преступлений, нормы об ответственности за которые помещены в другие главы Особенной части этого УК, – общественные отношения, соответствующие в целом по содержанию их родовым объектам, обозначенным в наименованиях глав.

Непосредственный объект служебных преступлений, соответствующий родовому объекту, считается первым, а не соответствующий ему – вторым, причем постоянным из них являются общественные отношения, обеспечивающие интересы служебной деятельности.

Отмеченное позволяет констатировать, что служебное преступление, за редкими исключениями, посягает одновременно на два обязательных непосредственных объекта, одним из которых являются общественные отношения, обеспечивающие интересы служебной деятельности в различных сферах, основанной на соблюдении и исполнении законов и (или) иных нормативных правовых актов и им соответствующих, а другим – иные разнообразные общественные отношения.

Таким образом, общественная опасность преступлений в сфере экономики, совершаемых с использованием служебного положения, заключается в реальной возможности причинения существенного вреда общественным отношениям, складывающимся по поводу производства, обмена, распределения и потребления материальных благ, а также общественным отношениям, обеспечивающим интересы служебной деятельности. Причем в некоторых случаях посягательство на указанные отношения является общественно опасным только при условии причинения вреда одновременно двум указанным выше объектам уголовно-правовой охраны (например, ч. 1 ст. 169, ч. 1 ст. 170 УК РФ). Большинство же составов рассматриваемых преступлений являются общественно опасными уже при посягательстве на основной объект; но совершение преступлений лицами с использованием своего служебного положения значительно повышает степень общественной опасности указанных деяний, что, в свою очередь, находит отражение в соответствующих составах с отягчающими обстоятельствами (например, ч. 3 ст. 159).