Контрольная работа по пьесе А. С. Грибоедова

2. Этикет («мог кланяться непринужденно»), французский язык («он по-французки совершенно мог изъясняться и писать»), танцы («легко мазурку танцевать»).

3. Меню обеда

а) в доме Лариных: жаркое, русские блины, бланманже, варенье, квас, чай с ромом, брусничная вода, цимлянское вино;

б) в ресторане Talon: «roast-beef окровавленный», лимбургский сыр, «Страсбургский пирог нетленный», трюфли, «ананас золотой», «вино кометы».

4. Круг чтения

а) Онегина: Феокрит, Гомер, Ювенал, Смит, Байрон;

б) Татьяны Лариной: Ричардсон, Мартын Задека, Руссо;

в) автора: Цицерон, Апулей, Вергилий, Грибоедов.

5. Помещики:

а) дядя Онегина; б) Дмитрий Ларин; в) Владимир Ленский.

6. а) Сон Татьяны; б) Именины Татьяны.

7. Классицизму.

8. Формула «онегинской строфы»: abab ccdd effe gg.

2. в, д.

4. а) Раскольников;

б) Мармеладов;

в) Соня Мармеладова;

г) Порфирий Петрович.

5. а) Сон Раскольникова об убийстве старухи;

б) Сон Раскольникова о лошадке;

в) Финал романа. Раскольников на каторге.

6. а) комната Сони Мармеладовой;

б) комната старухи-процентщицы; в) комната Раскольникова.

7. г.

8. в.

10. в.
А. П. Чехов «Ионыч»

2. 2.

4. 4.

6. Эпитет.

7. Портрет.

8. Жадность одолела

9. По-прежнему.
Тест по литературе «Проза рубежа веков»

Ответы
1. б.

2. а.

4. в.

6. в.

8. г.

10. б.
ПОЭЗИЯ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

В конце ХIХ — начале ХХ веков в литературе сформировалось три основных модернистских течения «новой литературы». По характерным признакам определите эти направления в литературе:

1. в. 2. а. 3. б.

Задание 2.

К какому литературному направлению были близки ниже названные писатели и поэты:

1. в. 2. а. 3. б.

Задание 3.

Выберите характерные для каждого направления принципы:

а) 1 а, 2 б, 3 в, 4 а, 5 в, 6 в; б) 1 в, 2 в, 3 а, 4 в, 5 а, 6 б; в) 1 в, 2 а, 3 б, 4 б, 5 а.

Задание 4 — 3.

Задание 5. Символизм

Задание 6. Футуризм

Задание 7 — 1.

Задание 8 — 3.

Задание 9 — 2.

Задание 10 — 1.

Задание 11 — 4.
Тест по творчеству С. А. Есенина

Ответы
Задание 1.

1. Символ — символизм.

2. Будущее — футуризм.

3. Высшая степень чего-либо, расцвет — акмеизм.

Задание 2 — 3.

Задание 3.

1 д, 2 в, 3 г, 4 б, 5 а.

Задание 4. Родина

Задание 5.

1 д, 2 а, 3 г, 4 б, 5 в.

Задание 6. Письмо матери.

Задание 7 — 3.

2. 2.

4. 2.

6. Олицетворение.

7. Новь.

8. Метафора.

9. Ямб.
Вариант II

Ответы
1. 2.

2. 4.

4. 3.

6. 3.

8. Кольцевая.

9. Олицетворение.

10. Метафора.

11. Анафора, синтаксический параллелизм.

12. Ассонанс.

13. Ямб.
В. В. Маяковский

Тест

Ответы
Задание 1 — 3.

Задание 2 — 1.

Задание 3 — 3.

Задание 4 — 2.

Задание 5. а) «Я» (лирический герой) — 1, 4, 5, 6;

б) «НЕ-Я» (весь остальной мир, толпа) — 2, 3, 7, 8.

Задание 6.

а) сравнение;

б) риторическое восклицание, оксюморон, метафора.

Задание 7.

Распределите стихотворения согласно основным темам и мотивам:

1 в. 2 а. 3 б. 4 в. 5 г. 6 г.

Задание 8 — 4.

Задание 9 — 3.

2. В. В. Маяковский «Разговор с фининспектором о поэзии».

3. М. Ю. Лермонтов» Пророк».

4. А. С. Пушкин « Пророк».

5. А. А. Блок «О, я хочу безумно жить...»

6. Н. А. Некрасов «Поэт и гражданин».

7. С. А. Есенин «Мы теперь уходим понемногу».

8. Б. Л. Пастернак «Быть знаменитым некрасиво».

9. В. В. Маяковский «Юбилейное».
Проверочная работа

по роману М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

Ответы
Вариант I
1. — 1) г; 2) а; 3) б; 4) д; 5) з; 6) ж; 7) в; 8) е.

2. а, в, з — Бегемот; б, е, д — фагот; г, д, и — Азазелло; ж, к — Воланд.

2. Иешуа Га-Ноцри. Разговор с Понтием Пилатом.

3. Поэт Рюхин.

4. Иван Бездомный. Находясь в лечебнице, беседует сам с собой.

5. Фагот говорит это Воланду о Бенгальском.

6. Воланд.

7. Рассказ Мастера о себе Ивану Бездомному в лечебнице.

8. Фагот — Поплавскому.

9. Воланд говорит буфетчику Андрею Фокичу Сокову.

10. Маргарита воспользовалась кремом Азазелло и полетела на бал Сатаны.

11. Воланд говорит Маргарите на Балу.

12. Воланд Маргарите после Бала у Сатаны.

13. Воланд Маргарите.

14. Эти слова Иешуа Га-Ноцри передал прокуратору Понтию Пилату начальник тайной службы.

15. Иешуа Га-Ноцри так говорит прокуратору Понтию Пилату.

16. Прокуратор говорит Левию Матвею.

17. Коровьев гражданке, записывающей входящих в ресторан «Грибоедов».

18. Вопрос задает Воланд Левию Матвею.

19. Последний разговор Ивана Бездомного и Мастера.

20. Воланд.

21. Мастер кричит эти слова прокуратору.

22. Воланд.

В древнем мире злые силы персонифицировались в различных демонов, дэвов и прочих существ, на которых мы остановимся подробнее, ибо признаки многих легли в основу булгаковских образов.

Например, в культуре викингов существовал некий зловредный бог-насмешник. «Локи строит всяческие козни, …он породил хозяйку царства мертвых Хель»¹.

В ирландской Мифологии существовала «чудовищная раса разбойников, ведущих свой род от Хама, проклятого сына Ноя. Благодаря этому проклятью фоморов всегда изображают несчастными. Эти демонические существа воевали и побеждали первых поселенцев Ирландии»².

В древнеегипетской мифологии также существовал мир демонов, над которым владычествует Осирис. Он «вершит суд над умершими, воздавая душам по грехам и добродетелям»³.

«В древнем Китае жизнью людей распоряжались тоже не одни только боги. Немало попадалось и других необычных существ духов, демонов и бесов... Самым могущественным из них был Гунгун — дух воды, который имел змеиное тело, но лицо человечье, а волосы его были ярко-красным и может, оттого что отцом его был дух огня...

Когда небесный правитель Хуан-ди посчитал всех демонов, их оказалось 11 520 существ...

Конечно, среди такой уймы духов встречались самые разные. Были там страшные призраки и злые духи скал, неуловимые оборотни и духи деревьев, проворные черти и демоны рек.

Одни ходили на четырёх ногах, обладали звериным телом, и лица у них были совсем человеческие.

Другие были тоже с человеческими лицами, но их звериные тела имели только по одной руке и по одной ноге. Они издавали жуткие звуки. И люди от этих звуков теряли голову и шли туда, куда их заманивали духи.

А злые демоны рек, гор и деревьев походили на маленьких детей, но уши у них были длинные, глаза — красные, а тело красно-чёрное. Эти демоны говорили почти как люди и завлекали прохожих в горные пропасти и речные омуты, откуда никому никогда не удавалось вернуться живым...

Чаще всего бесы досаждали по ночам, но и во тьме за ними зорко присматривали с небес. И с первым криком петуха они возвращались в свое обиталище на Персиковой горе…»⁴

Среди Представителей Нечистой силы особое место занимала Лилит. «Эта лунная богиня, ночная и дьявольская сила Каббалы, противопоставляемая Венере, является царицей разврата, блудницей, женой змея-дьявола...»⁵

Славянская мифология тоже изобилует различными зловредными существами. Например, Кикимора — «злой дух дома в русском народном мифотворчестве. Кикимора, маленькая женщина-невидимка с развевающимися волосами, астральное воплощение души умершего»⁶.

Нельзя обойти стороной всем до боли знакомую с детства Бабу Ягу, колдунью и людоедку. «Первоначально считалось, что она была могущественной владычицей славянского потустороннего мира…»²

Баба Яга то зла, то добра, но все же, как от всякой непонятной силы, от нее исходит много мудрости.

Персонажи, сходные с Бабой Ягой, известны в германской (Фрау Холле), греческой (Калипсо) мифологиях.

В эпоху Средневековья, эпоху отказа от пантеизма, наравне с единым Богом появляется и глава ордена Нечистой силы Дьявол. Для теологов падшие ангелы это бесы, а их господином является Сатана (Дьявол, Дьявол-искуситель), или Люцифер (называемый еще Светоносцем, Сияющим, из-за света, который он излучал до своего падения) или Азазель, Вельзевул»³.

Рогатый и поросший шерстью, с копытами и длинным хвостом таким пришёл он в Средневековье из Древнегреческой мифологии. Там он носил имя Пан и являлся богом лесов. Неизвестно, за что людское сознание «превратило» его в самую страшную черную силу. А ведь первоначально это было божество не такое уж и опасное. Единственное, что мог сделать Пан, навести на людей и животных беспричинный, так называемый «панический» страх. Но со временем во всех мировых религиях именно в таком виде перед нами появляется Люцифер, Самаэль (ангел ада и смерти в еврейской традиции), Шайтан (в Коране). «Дьявол является символом заблуждающегося ума, лжи, бессознательных сил, которые оказывают влияние на сознание и заставляют человека нравственно и физически регрессировать, что неизменно приводит к распаду личности. Враг духовности и нравственности, возвышения. Сатана символизирует душевную смерть»⁴.

Со времен Средневековья до булгаковских времен прошло много веков, и образ дьявола в человеческом сознании трансформировался. Раньше люди верили в ведьм, колдунов и во всякую чертовщину, относясь к ним со страхом и устраивая публичные сожжения.

В ХХ веке складывается совершенно другое видение, во многом благодаря роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Автор выводит читателя на иную ступень восприятия вышеуказанных образов, заставляя переосмыслить, предыдущий опыт человечества и принять его в свое сознание.

В частности, совершенно необычным предстаёт в романе образ Сатаны. Куда подевались традиционные рога и копыта (а ведь первоначально одно из названий произведения было «Инженер с копытом»)? Общепринятое представление о Нечистой силе рушится совершенно, как только читатель встречает на страницах произведения портрет Воланда: «Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берег он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду лет сорока с лишним. Рог какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой».

С самого начала знакомства с героем наблюдательный читатель отметит фаустовские мотивы. Первый из них — черный пудель. В романе Булгакова он появляется дважды: сначала в виде набалдашника на трости Воланда, второй раз — на балу у Сатаны: Маргарита, будучи совершенно обнаженной, украшена единственным предметом медальоном с изображением головы пуделя. Он пришел из трагедии Гете «Фауст»:

Фауст.

Что за возня? Понял ты, пудель? Смотри у меня!

Кроме того, не дай, не балуй.

Очень ты, брат, беспокойный малый.

Одному из нас двоих

Придется убраться из стен моих.

Ну, так возьми на себя этот шаг.

Нечего делать. Вот дверь. Всех благ!

Но что я вижу! Вот так гиль!

Что это, сказка или быль?

Мой пудель напыжился, как пузырь,

И все разбухает ввысь и вширь.

Он может до потолка достать.

Нет, это не собачья стать!

Я нечисть ввел себе под свод!

Раскрыл пасть, как бегемот,

Огнем глазища налиты, —

Тварь из бесовской мелкоты.

Совет, как пакость обуздать,

«Ключ Соломона» может дать.

Мефистофель (выходит, когда дым рассеивается из-за печи в одежде странствующего студента).

Что вам угодно? Честь

Представиться имею.

Фауст. Вот, значит, чем был пудель начинен?

Скрывала школяра в себе собака?

Мефистофель.

Отвешу вам почтительный поклон.

Ну, вы меня запарили, однако!

Фауст. Как ты зовёшься?

Мефистофель.

Мелочный вопрос

В устах того, кто безразличен к слову,

Но к делу лишь относится всерьёз

И смотрит в корень, в суть вещей, в основу.

Фауст. Однако специальный атрибут

У вас обычно явствует из кличек:

Мушиный царь, обманщик, враг, обидчик,

Смотря как каждого из вас зовут...

— Я часть той силы,

что вечно хочет

зла и вечно совершает благо.

В нём заключен огромный шаг к переосмыслению образа Нечистой силы. Если фаустовский Мефистофель в начале трагедии утверждает, что, вопреки природе, совершает добро, то на протяжении всего произведения мы замечаем поступки, которые идут явно вразрез с его первоначальным утверждением: от его рук страдает невинная Гретхен, чья вечно беспокойная тень скитается по земле и не находит себе места. Булгаков же, используя строчки из трагедии в качестве эпиграфа, буквально следует словам героя. Маргарита, как и Гретхен, погибает, но смерть её совсем иная, это некое вознаграждение в царстве покоя за её любовь к Мастеру.

Помимо фаустовских корней в основу образа Воланда положено большое количество фольклорных мотивов. Во-первых, разный цвет глаз: чёрный — постоянный символ чего-то тёмного, плохого, страшного; зелёный — цвет блуда, колдовства (в эпоху Средневековья инквизиторы «угадывали» ведьм и колдунов по зелёному или по разному цвету глаз). Во-вторых, на портсигаре Воланда была выгравирована буква «V» (одно из общепринятых имен дьявола — Вельзевул). В-третьих, цвет волос: главный герой, напомним, брюнет. По средневековому мировоззрению, представители Нечистой силы были темноволосыми. В-четвертых, автор делает Воланда, в общем-то, не особенно заметным среди толпы, максимум похожим на иностранца. Почему? Здесь Булгаков следует общепринятому мнению, что Дьявол это невидимая сила, нашептывающая человеку на ухо всякие искушения и сидит он, по традиции, на левом плече, поэтому и плюем мы три раза через левое плечо, чтобы заплевать ему глаза. Оттого булгаковский Воланд не особенно выделяется среди людей.

Как и положено, Сатана никогда не ходит один. В средневековой теологии существовала своя иерархия демонов. Во главе огромного войска находился дьявол. В его подчинении было 6 легионов, в состав которых входило 66 когорт, в них, соответственно, 666 рот, и всего на службе у Сатаны было 6666 бойцов. У Воланда в романе не так много помощников, всего четверо, но каждый из них, пожалуй, стоит десятка. Обратимся к этим образам подробней.

Непременный спутник Нечистой силы — черный кот. В эпоху Средневековья считалось, что если в доме живёт чёрный кот, значит хозяйка или хозяин — колдуны. И по сю пору люди с предубеждением относятся к этому животному. Особенно значим черный цвет, являющийся непременным признаком тьмы, которая, в свою очередь, — антипод Бога.

Итак, перед нами Бегемот — любимый шут и слуга Воланда. В начале романа он появляется в следующем обличии: «Громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами». Но поскольку Бегемот демоническое существо, он способен к перевоплощению, говоря языком инквизиторов — оборотень. И в главе «Последние похождения Коровьева и Бегемота» мы видим кота таким: «Швейцар выпучил глаза, и было отчего: никакого кота у ног гражданина уже не оказалось, а из-за плеча его вместо этого уже высовывался и порывался в магазин толстяк в рваной кепке, действительно, не много смахивающий рожей на кота. В руках у толстяка имелся примус».

Пожалуй, перед нами один из самых ярких персонажей романа, и хотя он не является главным, однако, вопреки устоявшимся теоретико-литературным утверждениям, при устранении Бегемота из произведения оно потеряло бы, наверное, одну из самых ярких своих составляющих. Ну разве не увлекательно читать, как кот пытается проехать в трамвае: «Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чём было бы ещё полбеды, а то, что он собирается платить!

Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула верёвку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому всё-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив таким образом гривенник».

С образом Бегемота в романе напрямую связана поэтика шутовства, которая уходит своими корнями опять-таки в эпоху Средневековья. Вспомним, что шут — лицо, приближенное к высшей монаршей особе. Почему-то было принято относить шутов к представителям Нечистой силы, даже шапочки, которые те носили, были выполнены в форме рожек. Непременный цвет костюма красный; это цвет адского пламени (к символике огня мы обратимся позже). Первые шуты обязательно имели физический недостаток или особенность, либо врожденные (хромота, бельмо на глазу, рыжие волосы, разный цвет глаз), либо приобретенные. (В романе В. Гюго «Человек, который смеется» детально описан процесс превращения ребенка в безобразного урода, которого за большие деньги продавали королям в качестве шута.) Позже от физических недостатков отказались, оставив только одежду и функцию: развлекать, безобразничать, подшучивать. С ней успешно справляется герой булгаковского романа. Вспомним хотя бы эпизод в гастрономе (глава «Последние по хождения Коровьева и Бегемота»): «Бегемот, проглотив третий мандарин, сунул лапу в хитрое сооружение из шоколадных плиток, выдернул одну нижнюю, отчего, конечно, всё рухнуло, и проглотил её вместе с золотой обёрткой... Бегемот отошел от кондитерских соблазнов и запустил лапу в бочку с надписью «Сельдь керченская отборная», вытащил парочку селедок и проглотил их, выплюнув хвосты».

Однако не следует забывать, что Бегемот не просто комический персонаж, он существенно важный член свиты Воланда, и потому его функция не только веселить, безобразничать, но и совершать действия, разоблачающие истинную природу людей. Следовательно, поступки Бегемота не всегда носят жизнерадостный характер, он, как и хозяин, воздаёт всем по заслугам. Вспомним, например, главу «Черная магия и её разоблачение», в которой Бегемот собственноручно отрывает голову конферансье Бенгальскому: «Урча, пухлыми лапами кот вцепился в жидкую шевелюру конферансье и, дико взвыв, в два поворота сорвал эту голову с полной шеи.

Две с половиной тысячи человек в театре вскрикнули как один. Кровь фонтанами из разорванных артерий на шее ударила вверх и залила и манишку, и фрак. Безглавое тело как-то нелепо загребло ногами и село на пол».

Однако автор, подчеркивая некоторую фантастичность сюжета, возвращает оторванную голову на место.

Обратимся к символике огня. Вспомним, что на тех страницах, где появляются Бегемот с Коровьевым, полыхает адское пламя. И это не случайно. Еще в древнекитайских мифах существовал некий дух воды Гунгун, один из самых величественных демонов, отцом которого был дух огня. В древнескандинавской мифологии есть известнейший бог огня Локи, устраивающий всякие козни. Отсюда уже в средневековом мировосприятии повелось, что Нечистая сила напрямую связана с огнём, поэтому в аду все горит пламенем, а грешники жарятся на сковородках. Однако огонь является одновременно и очищающим, поэтому колдуны горят на кострах инквизиции. Итак, на одном полюсе — образ яростного мстительного пламени, грозящего смертью и уничтожением. На другом стихия очищающего пламени, не сущего свет и тепло, воплощающего творческое, активное начало. Бегемот с Коровьевым тоже напрямую связаны с огнём. Они устраивают пожары, которые являются очищающими, в гастрономе, в доме Грибоедова, в квартире № 50. Они, по замыслу автора, должны выжечь человеческую глупость, вероломство, взяточничество и другие грехи.

Внешность Бегемота во многом объяснима. Его звериное тело и лицо, напоминающее человеческое, пришло в роман опять же из древнекитайских мифов, где говорится о существовании подобных злых духов. Нечистая сила — это нечто звериное в человеке.

На самом же деле, Бегемот выглядел так: «Ночь оторвала и пушистый хвост у Бегемота, содрала с него шерсть и расшвыряла ее клочья по болотам. Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим шутом, какой существовал когда-либо в мире. Теперь притих и он и летел беззвучно, подставив свое молодое лицо под свет, льющийся от луны».

Здесь герой предстает перед нами в совершенно ином виде. Он по-прежнему шут, но автор нам напоминает, что шуты — величайшие люди своих времён, ведь только им разрешалось «истину царям с улыбкой говорить». Таким становится Бегемот в конце произведения в главе «Прощение и вечный приют».

Неразлучный друг Бегемота и первый помощник Воланда — Коровьев. Впервые он появляется в романе в главе «Седьмое доказательство». Его демоническая сущность проявляется в том, что именно он показал Берлиозу путь на рельсы: «Тут у самого выхода на Бронную со скамейки навстречу редактору поднялся в точности тот самый гражданин, что тогда при свете солнца вылепился из жирного зноя. Только сейчас он был уже не воздушный, а обыкновенный, плотский, и в начинающихся сумерках Берлиоз отчетливо разглядел, что усишки у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а брючки клетчатые, подтянутые настолько, что были видны грязные белые носки». А уже в следующей главе «Погоня» автор отметит одну деталь, сопровождающую Коровьева на протяжении всего произведения, «явно не нужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло».

Из внешних признаков, по которым Коровьева можно отнести к слугам Сатаны, в глаза бросается только один — необыкновенная худоба. В эпоху Средневековья у инквизиторов, «безошибочно» определяющих колдунов и ведьм, были весы. Если «подозреваемый», становясь на эти весы, был легче, чем положено (то есть весил менее 43 кг), то, значит, в нем находится Нечистая сила. Автор в тексте, давая портрет Коровьева, отмечает: «...высокий, худой...».

Коровьев во всём был заодно с Бегемотом. Эта неразлучная парочка всегда действовала вместе, хоть в самом начале произведения, когда они доводят до сумасшествия Ивана Бездомного, отправляя его в психиатрическую лечебницу, хоть в конце, когда они устраивают пожар в Гастрономе и доме Грибоедова. В отличие от Бегемота, Коровьев, несмотря на то, что занимает почетное место в свите Воланда, — достаточно скромная фигура. Он, как и хозяин, старается остаться не особенно заметным, чтобы без проблем прокручивать свои «коровьевские шутки». Коровьев-Фагот предстал в последней главе в своём истинном обличии тёмно-фиолетового рыцаря с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом.

Когда-то он неудачно пошутил, но теперь «рыцарь свой счет оплатил и закрыл».

Происхождение загадочного рыцаря часто связывают с «Шестикрылым Серафимом» М. Врубеля, картину которого М. Булгаков мог видеть в Ленинграде в 1933 г. Фиолетовый рыцарь впервые появился в рукописи Булгакова в 1934 г. и стал для автора духом ночи, вечным спутником Воланда.

В безымянном рыцаре с мрачнейшим, никогда не улыбающимся лицом, в прошлой, земной жизни поэта (фиолетовый цвет — цвет поэтов, писателей) угадывается также нечто сокровенное, близкое самому автору романа-шутки, романа-комедии, «божественной комедии» ХХ века.

По принципу контраста с предыдущим героем построен образ демона-убийцы Азазелло. Взглянув на него однажды, ты никогда не забудешь этого «Мужчину». «Маленький, прихрамывающий, обтянутый черным трико, с ножом, засунутым за кожаный пояс, с желтым клыком, с бельмом на левом глазу... и при этом еще огненно-рыжий». В эпоху Средневековья, во времена инквизиции, люди, имеющие хотя бы одно из вышеперечисленных физических недостатков (хромота, клык, бельмо), горели на кострах, ибо вес они считались сатанинскими отродьями. Остановимся подробней на каждом признаке.

«Хромота — это аномалия, тесно связанная со страданием. Во всех мифологиях божества, обитающие в преисподней, …представлены хромыми».

Вспомним также, что таким же или подобным недостатком были наделены в древнекитайской мифологии злые духи, которые заманивали людей. У ирландцев с одной рукой или ногой существовали фоморы, что, однако, не мешало им воевать с первыми поселенцами. И этот признак оставался неизменно значимым вплоть до ХIХ века.

Клык — неизбежный спутник вампиризма, а бельмо на глазу печать колдовства (так считали великие инквизиторы). Рыжий цвет волос — атрибут Нечистой силы, что связано опять же с адским пламенем. Недаром с давних времен существует известнейшая поговорка о рыжих: «Бог шельму метит».

Поступки Азазелло напрямую свидетельствуют о его демонической сущности. Ему поручены такие важные задания, как отнести Маргарите ведьмовской крем: «...вынув из кармана круглую золотую коробочку, протянул её Маргарите...

— Сегодня вечером, ровно в половину десятого, потрудитесь, раздевшись донага, натереть этой мазью лицо и все тело»; отравить Мастера и Маргариту для того, чтобы освободить их души от бренной плоти и перенести в царство покоя: «Азазелло извлек из куска темной гробовой парчи совершенно заплесневевший кувшин. Вино нюхали, налили в стаканы, глядели сквозь него на исчезающий перед грозою свет в окне. Видели, как все окрашивается в цвет крови.

— Здоровье Воланда! — воскликнула Маргарита, поднимая свой стакан. Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глотку.

Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у Мастера, дыхание его перехватило, он почувствовал, что настает конец. Он еще видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает на пол». Воланд потому давал столь важные поручения демону-убийце, что тот во многом очень сильно напоминает Хозяина. Даже его имя чуть видоизмененное, но вполне узнаваемое имя Сатаны — Азазель¹.

На самом же деле наш герой выглядел так: «Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза были одинаковы, пустые и чёрные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своём настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца». Карнавальное начало уступило место истинной сущности героя.

Сатанинская компания Воланда не обходится без женского пола, и поэтому в романе появляется Гелла — «совершенно нагая девица — рыжая, с горящими фосфорическими глазами», вечная искусительница и совратительница мужской половины. Автор делает её отчасти похожей на Лилит — лунную богиню, противопоставляемую Венере, царицу разврата. Отчасти же она напоминает хозяйку царства мертвых в культуре викингов Хель, хотя бы своим именем.

Не зря Булгаков изображает свою героиню нагой. «Согласно христианской традиции, нагота есть символ первородного греха, падения, и в Библии она означает унижение, нищету духовную и нравственную»¹. У Булгакова же нагота Геллы есть олицетворение разврата, сопровождающего сатанинские шабаши. Гелла выступает в роли некой симпатичной ведьмочки, которая к тому же еще и рыжеволосая, а также зеленоглазая, что, как говорилось выше, является непременным признаком Нечистой силы.

И главная героиня романа, Маргарита, не избежала участи быть причисленной к сатанинской компании. Она, натершись волшебным кремом, принесенным ей Азазелло, тоже превращается в самую настоящую ведьму, летающую на «помеле» (половой щетке).

«По-настоящему ведьма просыпается в Маргарите с появлением надежды вновь увидеть Мастера или хотя бы что-нибудь услышать о нем, пусть даже какой-то совершенно невероятной ценой. «Ах, право, дьяволу бы я заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет!», — думает она. И дьявол, или, точнее, посланец дьявола, тут как тут. Дальше и идет чертовщина с чудодейственным кремом, которым надо, раздевшись донага, натереть лицо и всё тело, с половой щеткой, которая лягается и рвется в окно, и прочими ведьминскими аксессуарами. Не в них, однако, суть, а в том, что, окончательно порвав с мужем, с которым связывало её только чувство благодарности за все сделанное для нее добро, и в канун встречи с Мастером она впервые испытывает чувство полной свободы...

Ничто не может теперь удержать ее ни от озорства, ни от бурного выражения восторга или ярости. И она разыгрывает Николая Ивановича, усаживаясь перед ним на подоконнике нагая и прекрасная, сделав «задумчивое и поэтическое лицо», так, что жертва её розыгрыша начисто теряет дар речи. Потом, отыскав квартиру критика Латунского, главного врага Мастера, как истинная ведьма, учиняет в ней дикий погром. И так же неистово громит квартиры других преуспевающих литераторов, прерывая свою разрушительную работу лишь тогда, когда на её пути оказывается перепуганный ребенок. Ярость её мгновенно сменяется материнской нежностью: «Не бойся, не бойся, маленький», — уговаривает она малыша, «стараясь смягчить свой осипший на ветру преступный голос... — Я тебе сказку расскажу...»

А вслед за тем начинаются её упоительный полёт в лунной ночи и подготовка к балу, и сам Великий Бал Сатаны, где она хозяйка, королева...

Читаешь посвященные Маргарите страницы, и приходит соблазн назвать их поэмой Булгакова во славу своей собственной возлюбленной, Елены Сергеевны, с которой он готов был совершить, как написал о том на подаренном ей экземпляре сборника «Дьяволиада», и действительно совершил «свой последний полет». Наверное, отчасти так оно и есть — поэма. Во всех приключениях Маргариты и во время полёта, и в гостях у Воланда — её сопровождает любящий взгляд автора, в котором и нежная ласка, и гордость за неё — за истинно королевское её достоинство, великодушие, такт, — и благодарность за Мастера, которого она силою своей любви возвращает из небытия»².

«Силы ада вообще играют в «Мастере и Маргарите» несколько необычную для них роль. Они не столько сбивают с пути праведного людей добрых и порядочных, но и наказывают уже состоявшихся, а то и вовсе закоренелых грешников, но очень своеобразно, похоже, по наущению автора, избирают меры наказания.

Стёпа Лиходеев, директор варьете, отделывается, например, тем, что ассистенты Воланда зашвыривают его из Москвы в Ялту, откуда он, натерпевшись, правда, страху, через несколько дней благополучно возвращается в Москву. Огрехов у него целый воз: «...вообще они, — докладывает Коровьев, — в последнее время жутко свинячат. Пьянствуют, вступают в связи с женщинами, используя свое положение, ни черта не делают, да и делать ничего не могут, потому что ничего не смыслят в том, что им поручено. Начальству втирают очки...»

Большому театральному начальству Семплеярову, который страдает почти всеми теми же пороками, что и Степа, достается в наказание грандиозный семейный скандал. Ну разве ещё то, что из своего высокого кресла он вылетает на должность заведующего грибозаготовительным пунктом.

Без чересчур тяжелых последствий обходится встреча с Нечистой силой и Никанору Ивановичу, который с валютой действительно не балуется, но взятки-то всё-таки берёт, и дядюшке Берлиоза, Поплавскому, хитроумному охотнику за московской квартирой племянника, и руководителям Зрелищной комиссии, типичным бюрократам и бездельникам. Зато крайне суровые наказания выпадают тем, кто и не ворует, и вроде бы Степиными пороками не замаран, но обладает одним как будто бы безобидным недостатком. Мастер определяет его так: человек без сюрприза внутри. Может, еще точнее сказать — человек без фантазии

Финдиректору варьете Римскому, принадлежащему к этой категории людей и пытающемуся изобретать «обыкновенные объяснения явлений необыкновенных», ассистенты Воланда устраивают такую сцену ужасов, что он в считанные минуты превращается в седого старика с трясущейся головой. Совершенно безжалостны они и к буфетчику варьете, тому самому, что произносит знаменитые слова об осетрине второй степени («Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя», — возражает Воланд). Ему обещана в близком будущем смерть от рака. И она действительно настигает его в точно указанные сроки. Но главное — в каком издевательском тоне предсказана ему кончина и как потешаются над этим несчастным сам Воланд и его подручные. За что? Буфетчик-то как раз и ворует, и мошенничает, но не в этом самый тяжкий его порок — в скопидомстве, в том, что он, сидя на солидных капиталах, обворовывает и самого себя. «Что-то, воля наша, — замечает Воланд, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжело больны, или втайне ненавидят окружающих».

Самая печальная участь достается, однако, не Римскому, не буфетчику, не барону Майгелю, наушнику и шпиону, которого ассистенты Сатаны собственноручно спроваживают на тот свет, а главе МАССОЛИТА Берлиозу. Мало того, что сразу после встречи с Сатаной ему трамваем отрезает голову, в чём, быть может, Воланд и невиновен, во время похорон голова его исчезает из гроба, отчего проводы покойного превращаются в фарс. Обнаруживается она на Великом Балу, в руках у Воланда, который обращает к ней, еще живой, жестокие слова: «Каждому будет дано по его вере... Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие». И голова Берлиоза в самом деле тут же превращается в чашу для пития сатанинских зелий — горькая участь для того, кто всегда был убежден, что у него на плечах нечто вполне достойное»¹.

«Нечистая сила учиняет в Москве, по воле Булгакова, немало разных безобразий. Но не видно, чтобы от них пострадал хоть один ни в чем не повинный человек. Многие эпизоды с её участием вообще носят чисто комический характер. К Воланду, который в первом варианте романа представлял ее единолично, писатель недаром досочинил его буйную свиту. В ней собраны специалисты разных профилей: мастер озорных проделок и розыгрышей кот Бегемот, красноречивый Коровьев, владеющий всеми наречиями и жаргонами — от полублатного до великосветского, мрачный Азазелло, чрезвычайно изобретательный в смысле вышибания разного рода грешников из квартиры № 50, из Москвы, даже с этого на тот свет. И, то чередуясь, то выступая вдвоем или втроем, они создают ситуации, порою и жутковатые, как в случае с Римским, но чаще комические, несмотря на разрушительные последствия их действий. А главное, далеко не всегда связанные с сатирическими целями автора. Разгром дома Грибоедова или торгсиновского магазина, проделки с самопишущим костюмом или принудительным пением служащих филиала Зрелищной комиссии — это в сатирическую программу романа укладывается. Но перестрелка Бегемота с сыщиками в квартире № 50, шахматный поединок его с Воландом, состязание в стрельбе с Азазелло — всё это чисто юмористические сцепки, очень смешные и даже в какой-то мере снимающие остроту тех житейских, нравственных и философских проблем, которые роман ставит перед читателем. Ту же роль играет и комедия, которую сам Воланд ломает со Степой Лиходеевым, Коровьев — с Никанором Ивановичем, вся компания с преследующим её Иваном Бездомным»¹.

«Булгаковский Воланд не сеет зло, а только обнажает его при свете дня, тайное делая явным. Это его стараниями всякое человеческое деянье отбрасывает свою тень — привлекательную ли, уродливую или зловещую. Но законное его время лунные ночи, когда тени господствуют, становятся особенно причудливыми и таинственными, и человек, отрешаясь от своих дневных забот и дел, вступая в их мир, может, и с опаской, но и с чувством свободы — полной или относительной - это уж «каждому... по вере его».

В такие ночи и совершается в романе все самое невероятное и самое поэтическое, что противостоит безрадостной прозе московского бытия: полеты Маргариты, Великий бал Сатаны, а в финале — скачка Мастера и Маргариты с Воландом и его теперь уже не ассистентами-рыцарями туда, где ждет героев, навсегда распрощавшися с Москвой, их вечный приют и покой. И кто знает, чего во всем этом больше: всемогущества Сатаны или фантазии автора, которая порою сама воспринимается как некая не ведающая ни окон, ни границ демоническая сила.

Чем иным, как не такой силой, мог быть рожден, скажем, первый и оттого особенно захватывающий полет Маргариты. Его ведь не просто видишь, но и ощущаешь, словно и сам становишься невесомым и то медленно, наслаждаясь переполняющей грудь свободой, паришь над озером московских огней, то в считанные мгновенья пересекаешь огромные пространства»².

Расставляет все точки над «i» Булгаков в одной из последних глав романа, когда к Воланду, по поручению Иешуа Га-Ноцри, является Левий Матвей просить за Мастера: «Я к тебе, дух зла и повелитель теней...» «Ты произнес свои слова так, — замечает Воланд, — как будто ты не признаешь теней, а также и зла. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?».

Без игры света и теней, без выдумки, без необычайностей и загадок жизнь, по Булгакову, и не может быть полна. А все это уже проходит по ведомству Сатаны, Князя тьмы, Повелителя теней.


Приложение 2