История ислама в буджаке

Буджак – из турецкого bucak «угол» – историческая область на территории современной Юго-Западной Украины и Южной Молдовы, расположенная в южной, степной части Пруто-Днестровского междуречья. Другое ее название – Бессарабия в 1812 г. было расширено на основную территорию Пруто-Днестровского междуречья, включив также восточную (Запрутскую) часть княжества Молдавии. С юга Буджак примыкает к Дунаю, на юго-востоке омывается водами Черного моря, а с севера отделяется от лесостепи рукотворным Верхним Трояновым валом (приложение, рис. 1).

Буджак, находясь на стыке различных историко-географических областей, всегда был перекрестком цивилизаций, испытывая влияние со стороны разных культур, народов и религий. С одной стороны, это – западная оконечность Великой Евразийской степи – поле деятельности сменявших друг друга кочевых ирано-, тюрко- и монголоязычных народов. С другой, – северо-восточ-ные ворота Балканского полуострова, через которые в обоих направлениях – с юга на север и с севера на юг – на протяжении тысячелетий осуществлялась миграция народов и культурных явлений, воздействие средиземноморской культуры на Буджак осуществлялось и через Черное море. С севера Буджак примыкает к восточноевропейской лесостепи, откуда также проникало на данную территорию влияние со стороны народов, заселявших Средне-европейскую низменность.

С рубежа I-II тыс. н. э. Буджак попадает в сферу влияния исламской цивилизации. Достигший своего расцвета в этом крае в эпоху Золотой Орды и позднее – в Османской империи, ислам оставил неизгладимый отпечаток в исторических судьбах Буджака и ярко отразился на его культурном ландшафте.

Впоследствии, по Бухарестскому мирному договору 1812 г. Буджак был отторгнут у Турции Российской империей. Коренное ногайское население было частью принудительно выселено на восток, частью бежало на юг, в пределы Османского государства и за короткий период новыми, в основном, славянскими колонистами были уничтожены практически все свидетельства пребывания здесь мусульманского населения. Некогда цветущие города (Измаил, Килия, Татарбунары) были срыты до основания, уничтожены почти все мечети, медресе и даже надгробные камни мусульманских кладбищ были использованы новыми жителями для хозяйственных нужд. Почти 600-летняя история ислама в Буджаке была тщательно стерта из памяти. Только отдельные, случайно сохранившиеся памятники напоминают сегодня о некогда славной и богатой истории мусульманского Буджака.

История исследования культуры мусульманского населения Буджака не богата. Значительный вклад в исследование вопроса внес первый историк Новороссийского края А. А. Скальковский, опубликовавший, в частности, ряд документов, касающихся нашей темы [38]. После него к изучению тюркских древностей Буджака обратились только во второй половине XX в. Известные одесские историки А. Д. Бачинский и А. О. Добролюбский посвятили несколько статей рассмотрению общих вопросов истории кочевников края [20; 21; 22], а А. О. Добролюбский также плодотворно исследовал средневековую историю Буджака по археологическим материалам [24; 25]. В последние годы большой вклад в изучение ногайцев Буджака внесли этнолог А. В. Шабашов, изучавший происхождение, расселение и этническую историю ногайцев Буджакской Орды [44; 45], а также историк С. Н. Гизер, защитивший канди-датскую диссертацию по ногайцам Юго-Западной Украины в XV-XVII в. [23]

Однако религиозные верования мусульманского населения Пруто-Днестровского междуречья во всех указанных работах упоминаются лишь спорадически, в контексте других задач, которые ставили перед собой упомянутые исследователи, следовательно, настоящая работа является первым в украинской науке исследованием, специально посвященным истории ислама в Буджаке. Автор ставит своими задачами:

Другим важнейшим типом источников являются данные археологии. Они позволяют реконструировать материальную культуру рассматриваемого перио-да, а также погребальный обряд кочевников, по которому можно определить степень проникновения исламских традиций в быт местного населения, поскольку мусульманская форма захоронения отличается от похоронного обря-да средневековых тюркских кочевников Восточной Европы, исповедовавших языческие верования [39, 217-219]. В Буджаке раскопано несколько сотен погребений кочевников эпохи средневековья, анализ некоторых из них будет предложен ниже.

Картографические материалы соответствующего времени (приложение, рис. 2, 3) позволяют определить границы постепенного распространения турец-ких владений и ногайского населения с юга Буджака на север и, следовательно, увеличение территории, на которой ислам стал господствующей религией, а также выявить крупные населенные пункты, в которых могли быть культовые мусульманские сооружения.

Лингвистические источники позволяют выявить личные имена ногайцев Буджакской Орды [43], а так как в исламе существует набор имен, которые предпочтительно давать новорожденным, то можно определить степень укоре-ненности ислама у этого народа, а также степень сохранения у них древних языческих имен, отражающих домусульманские верования и представления.

Поскольку источником вероучения ислама является священная книга мусульман – Коран, а у суннитов еще и хадисы, повествующие о деяниях и словах пророка Мухаммада, то они занимают почетное место среди источников нашего исследования [1; 2].

1. Проникновение ислама и основные этапы его развития в Буджаке

Первые упоминания о принятии ислама населением Северного Причерноморья касаются печенегов. Печенеги – тюркоязычные кочевники, прародиной которых были земли современного Северо-Западного Казахстана. После поражения, нанесенного им огузами, кыпчаками и хазарами в конце X в., большая их масса продвигается на запад и, изгнав из степей Восточной Европы венгров, становится полновластными хозяевами этих земель почти на полтора столетия. В это время печенеги заселяют и Буджак.

Большинство источников того времени знают печенегов как «жесточайших из всех язычников» (Бруно Кверфуртский) [5, 314]. Однако в географическом сочинении испанского араба ал-Бекри «Книге Путей и стран» («ал-Масалик ва-л-мамалик») сказано: «И рассказывали многие из мусульман бывших в плену в Константинополе, что Печенеги придерживались веры Маджусов [т. е. были язычниками]. Но после 400-го года гиджры [т. е. после 1010 г. ] случился у них пленный из мусульман, ученый богослов, который объяснил некоторым из них ислам, вследствие чего те приняли его. И намерения их были искренни, и стала распространяться между ними пропаганда ислама. Остальные же, не приняв-шие ислама, порицали их за это, и дело кончилось войной. Бог же дал победу мусульманам, хотя их было только 12 тысяч, а неверных вдвое больше. И они (мусульмане) убивали их, и оставшиеся в живых приняли ислам. И все они теперь мусульмане, и есть у них ученые, и законоведы, и чтецы Корана» [11, 59-60].

Можно было бы скептически отнестись к данному сообщению, тем более, что оно является компилятивным – аль-Бекри никогда не оставлял испанской почвы, однако, оно находит подтверждение у другого испано-арабского автора XII в. Абу Хамида аль-Гарнати, который лично проезжал через Восточную Европу и записал собственные наблюдения.

Пребывая в Киеве, он встретил «тысячи «магрибинцев», как он, по не совсем ясным причинам, называет печенегов (исследователи обычно объясняют это тем, что у печенегов имелись легенды об их западном происхождении), «по виду тюрков, говорящих на тюркском языке и стрелы мечущих, как тюрки. И известны они в этой стране под именем беджн[ак]». Далее он рассказывает: «И встретил я человека из багдадцев, которого зовут Карим ибн Файруз ал-Джаухари, он был женат на [дочери] одного из этих мусульман. Я устроил этим мусульманам пятничное моление и научил их хутбе, а они не знали пятничной молитвы» [3, 37]. Таким образом, это сообщение – одно из самых первых свидетельств существования мусульманской общины в Киеве.

Второй раз аль-Гарнати обнаруживает печенегов-мусульман в Венгрии: «И вот прибыл я в страну Ункурийа [Венгрия]… И в ней живут тысячи «магрибинцев», нет им числа. И в ней – тысячи хорезмийцев, которым тоже нет числа. А хорезмийцы служат царям и внешне исповедуют христианство, а втайне – ислам; магрибинцы же служат христианам только во время войн и открыто исповедуют ислам. И когда я прибыл к магрибинцам, они оказали мне почет, а я наставлял их кое в чем из науки, и научил некоторых из них говорить по-арабски, и, не жалея сил, занимался с ними повторением и заучиванием обязательных предписаний в отношении молитвы и других проявлений поклонения Аллаху. Кратко рассказал им о хаджже и правилах наследования, так что они стали делить наследство [по-мусульмански]… До этого они не знали пятничного моления, и вот выучились они пятничной молитве и xyтбe… А сейчас у них больше 10000 мест, где в пятницу произносят хутбу явно и тайно, потому что их область огромна» [3, 38-39].

Сведения о том, что печенеги и хорезмийцы были широко представлены в средневековой Венгрии, и играли исключительную роль как военная сила, подтверждаются многими другими источниками. Учитывая личное присутствие автора в Венгрии (как и в Киеве), его откровенная характеристика печенегов как «плохих мусульман» и детальное описание усилий по разъяснению догматов ислама, можно поверить, что свидетельство аль-Гарнати об исповеда-нии частью этого народа ислама соответствует действительности.

Однако сообщения аль-Гарнати позднее (в 1150 г. он проезжал через Киев, а в 1150-1153 гг. жил в Венгрии), оно относится ко времени, когда печенеги давно перестали быть господствующим населением в степях, где гегемония перешла к кыпчакам (половцам), а отдельные группы печенегов жили в ино-этнической среде (Киевской Руси, Венгрии, Византии, Хорезме), постепенно ассимилируясь и теряя свою идентичность. Доказательством или опровер-жением мусульманской принадлежности печенегов степей могут служить их захоронения, известные как в Буджаке, так и в целом в Восточной Европе.

В соответствии с ханафитским мазхабом, который был распространен у всех позднейших евразийских кочевников-мусульман, могила должна быть как можно проще, так как всякие излишества запрещены в исламе. Глубина моги-льной ямы должна достигать груди взрослого мужчины. Тело покойника кладут на бок в боковую выемку (ляхд) в могиле со стороны киблы. Затем развязывают веревки, которые скрепляли саванн, в который облекают покойного, кладут сверху камешки, тростник или листья, чтоб на тело не попала земля. Над мо-гилой делается дугообразное возвышение. Высота возвышения над могилой должна быть равной одной пяди или чуть выше. Порицается ставить на могилы каменные плиты, любые постройки и обозначения над ними. Ханафитские ученые не видят ничего предосудительного в том, чтобы хоронить покойного в железном или каменном гробу, но при условии крайней необходимости (узр) (там, где рыхлая, влажная земля, или для того, кого хоронят в море), никакие вещи в могилу класть нельзя [29, 72-78, 90; 32, 272].

Раскопки захоронений кочевников Буджака, относимых к X-XIII вв., показывают, что никакие элементы обряда, которые можно было бы считать исламскими, не фиксируются. Кочевники устраивали впускные подкурганные захоронения (рис. 1-а–1-в), т. е. хоронили покойников в курганах предшествующих эпох, таким образом, курган как бы становился памятником, своего рода могильным холмом, что, как было сказано, порицается в исламе. Покойники захоранивались лежа на спине (а не на боку), головой на запад, а лицом на восток (а не к кыбле) – у печенего-торков или на север (вероятно, у половцев), часто в гробах (выявлены остатки древесины), при отсутствии такой необходи-мости, т. к. почвы Буджака позволяют хоронить по Рис. 1-б. Погребение 4 кургана 57.

а – остатки керамики;

б – череп коня с остатками удил;

в – конечности коня

мусульманскому канону, в могилу часто клались части коня (голова, конечности) и различная утварь (в могилах находят железные удила, неопределенные изделия из железа, кин-жалы, украшения из золотой фольги, керамика, бубенчик-застежка, свинцовая ворворка), что также недопустимо в исламе (например, погребение 1 и 4, кургана 57 у села Вишневое, погребение 1 и 2 кургана 2; 2 и 4 кургана 3; 1 и 2 кургана 5; 2 и 6 кургана 6; 2 кургана 8; 5 и 6 Рис. 1-в. Остатки удил из погребения 4 кургана 57

кургана 11 у села Белолесье) [40, 50, 52, 53-54, 63, 65, 67, 82, 87, 89, 90, 92, 99, 108, 112].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что первые случаи исламизации кочевников Восточной Европы связаны с печенегами, однако, в широкие массы степняков в это время ислам, по всей видимости, еще не проник.

Более благоприятные условия для распространения ислама в Буджаке сложились после того, как эта территория вошла в состав монгольской державы Джучидов-Чингизидов. Произошло это, по мнению большинства специалистов, после западного похода монголов 1236-1242 вв. [27, 32-33].

Хотя первоначально монголы исповедовали язычество, уже хан Берке (1257-1266) ещё до вступления на престол принимает ислам. Согласно имею-щемуся сообщению Джузджани («Табакат и-Насри»), Берке с юных лет обучался Корану под руководством одного имама в Ходженте, а ислам ханафитского толка принял от суфийского шейха Сейф ад-Дина Бахарзи, жившего в Бухаре [15].

Несмотря на то, что принятие Берке мусульманства, по-видимому, не повлекло исламизации широких слоев кочевого населения, его деятельность подготовила утверждение ислама в степи, которое произошло несколько позднее – при хане Узбеке (1312-1341) в 1312-1313 гг., а также способствовала проникновению мусульманского населения в Северное Причерноморье.

Один из сельджукских султанов Рума – Изз эд-дин Кей-Кавус II (1238?-1278 г.), который много лет воевал с братьями и монголами за трон отца, потерпел поражение и скрывался у византийского императора Михаила VIII Палеолога. В 1264 г. император заподозрил султана в участии в заговоре и приказал заточить его в крепость Энос. Сторонники султана обратились за помощью к правителю Улуса Джучи как к мусульманскому владыке. Получив эту весть, Берке-хан объявил войну императору и направил в поход войско, во главе с эмиром Ногаем. Как рассказывает историк Ибн-Биби в «Сельджук-наме»: «Бог Всевышний побудил Саин-хана послать большое войско для освобождения султана Изз эд-дина. Случайно в этот год были сильные морозы, река Дунаб замерзла, и всему войску удалось переправиться через нее. Султана освободили с той тюрьмы и отправили к Берке. Когда султан прибыл к нему, (его) обласкали и подарили в икт (владение) Солхад и Сутак (Солхат и Судак)» [15, 103]. Тут султан и умер в 1278 г. завещав свои владения старшему сыну – Гияс эд-дину Масуду II.

Другие турецкие источники указывают, что до переселения в Крым Иззеддин Кейкавус какое-то время со своими подданными проживал в Добрудже, и связывают с его скитаниями легендарного Сары Салтыка, кото-рый, как подчеркивается в многочисленных преданиях, связанных с его именем, принес ислам многим народам Восточной Европы, в том числе и на территорию Добруджи – соседней с Буджаком историко-этнографической области, находящейся на противоположном (сейчас – румынском) берегу нижнего Дуная. В сочинении Языджиоглу Али «Теварих-и Ал-и Селчук» рассказывается о переходе, совершенном Сары Салтыком вместе с Иззедином Кейкавусом II и турецкими семьями из Анатолии, первоначально – в Изник, оттуда – в Юскюдар, а затем – в Добруджу, где он останавливается в городе Баба-даг. Эти же события описаны и в «Теварих-и Ал-и Осман» Кемаля паша-заде и в Огуз-наме «Сейид Локмана». В последнем сочинении даже указывается дата перехода Сары Салтыка из Анатолии на Балканы – 1263 г. (622 г. хиджры) [15, 29]. Мавзолей Сары Салтыка до сих пор сохраняется в Баба-даге (приложения, рис. 4).

Сары Салтык – герой, участвовавший в священных войнах при овладении сельджуками Анатолии и Балкан, благодаря своему героизму и святости он еще при жизни превратился в легендарную личность. В сохранившихся легендах о его жизни переплетаются предания и о других святых и воинах ислама [19, 26], достаточно сказать, что за честь обладания могилой Сары Салтыка борется несколько городов в разных концах Восточной Европы. Однако следует полагать, что под этим образом, действующим в Добрудже и Крыму вместе с Иззедином Кейкавусом II, скрывается реальное историческое лицо. Учитывая, что в тот период и Буджак, и Добруджа заселялись монголо-кыпчакскими племенами, а Болгария попала в зависимость от Золотой Орды, есть все основания полагать, что значительные шаги по исламизации населения Буджака были сделаны уже в 60-е годы XIII в.

Окончательно ислам утверждается у населения Золотой Орды при хане Узбеке после 1312-1313 гг. Прямые материальные свидетельства об исламе в Буджаке в этот период предоставляют нам археологические источники. Таким образом, три века: XI-XIII подготавливали историческую почву для победы мусульманства в Буджаке, это время можно определить как первый период в истории ислама рассматриваемого региона.

После поражения татарских князей Качибея, Бакира, Кутлубуха и Дмитра в 1362 г. в битве на Синих Водах от Великого княжества Литовского, территория Северного Причерноморья входит в состав последнего. Буджак, отрезанный от основной территории Золотой Орды, постепенно покидается тюркским населением и переходит под юрисдикцию Молдавского княжества.

С золотоордынского времени сохранились материальные свидетельства присутствия мусульманского населения на территории Буджака. Так, много-летние раскопки средневекового Аккермана показывают, что в то время он был значительным городом, тесно связанный своей культурой и, вероятно, населением с центральной частью Золотой Орды. Археологическими раскопками был зафиксирован значительный культурный слой (2-2,5 м), который датируется концом XIII-XIV вв. [30; 31; 35]

Известный исследователь географии Золотой Орды В. Л. Егоров пишет: «На протяжении первой половины XIV в. Аккерман являлся крупным морским портом Золотой Орды… Одновременно с этим город представлял собой значительный ремесленный центр, производство которого было рассчитано не только на удовлетворение внутренних потребностей». Жилища, которые были исследованы на городище, «подчеркивают тесную связь города с центральными районами Золотой Орды. Особенно хорошо это проявляется в отдельных чертах бытового устройства жилищ…» [27, 79].

Судя по находкам золотоордынских монет, город был оставлен монголами в 60-х годах XIV в., но отмечается, что жизнь города не прервалась мгновенно в результате военного нападения, а замирала медленно, возможно, Аккерман был покинут монголами позднее других населенных пунктов Буджака под посте-пенным натиском с севера Молдавского княжества [27, 79-80]. Как бы то ни было, не вызывает сомнений, что в первой половине XIV в. в Аккермане имелось мусульманское население, скорее всего, здесь находились и культовые мусульманские сооружения, хотя прямых свидетельств этого пока не известно.

Косвенные данные, которые могут подтвердить это предположение, дают раскопки другого золотоордынского города, хотя и не на территории Буджака, но у его границ, в современной Молдове – Старого Орхея, в котором в то время существовала мечеть (сохранились остатки минарета и михраба), ее площадь составляла 3000 кв. м. [35, 37-38; 26, 158-160; 27, 141-142].

Другой крупный золотоордынский город Буджака, где, вероятно, имела место мусульманская жизнь, это – Килия, известный по письменным и карто-графическим источникам того времени как значительный портовый город. Но археологические раскопки города не проводились и особенности его внутренней жизни остаются неизвестными [27, 80].

Около современного села Маяки при переправе через Днестр были обнаружены остатки мечети и нескольких каменных строений, которые приписываются этому же времени [34, 159-160]. Однако археологические раскопки здесь не проводились и, возможно, эти сооружения остались здесь не с золотоордынского, а с более позднего – турецко-ногайского времени.

В золотоордынский период ислам уже прочно укореняется среди широких масс населения. Этот факт подтверждается изменениями похоронного обряда по сравнению с предыдущим временем. Хотя в нем продолжают сохраняться некоторые древнетюркские языческие элементы, однако, другие особенности указывают на влияние ислама.

Рис. 2. Погребение 52 кургана 52 у с. Вишневое.

а, б – камни

Кочевники Буджака, как и в предыдущий период, продолжали хоронить покойников в курганах предыдущих эпох, захороненные, как и прежде, были ориентированы головой на запад, но, при этом, их лица зачастую стали разворачивать на юг, либо хоронили головой на юго-запад и лицом на юг (погребение 1, 9, 20, 21, 22, 27, 28, 37, 38, 39, 43, 44, 52, 56 кургана 52 у с. Вишневое) [40, 8, 13, 17, 18, 20, 21, 23, 27] (рис. 2). Такой поворот лица покойника может быть объяснен стремлением ориентировать его на кыблу. В этот период перестают класть в могилу части жертвенного животного, и сокращается количество могил, в которых обнаружен сопроводительный инвентарь. В ряде могил около груди, напротив стоп, за затылком, около бедра были обнаружены камни (погребение 22, 44, 52 кургана 52 у с. Вишневое) [40, 17-18, 23, 27], которые, вероятно, использовались для прижимания саванна, чтобы за него не засыпалась земля. Исследователи этих захоронений датируют их второй половиной XIII – серединой XIV вв., то есть золотоордынским временем [40, 32]. Близкий обряд захоронения сохраняется и позднее, в ногайское время. Ногайские погребения в ряде случаев могут быть датированы находимыми в захоронениях монетами [21, 134; 22].

Наконец, с конца 1980-х – начала 1990-х годов начинается новый, современный этап истории ислама в Буджаке. Он характеризуется началом возрождения ислама в регионе, что связано с провозглашением религиозной свободы в Украине и Молдове, разделивших к этому времени территорию Буджака, и новым проникновением мусульманского населения в край, за счет переселенцев из мусульманских республик бывшего Советского Союза (либо возвращения к религиозным традициям уже живших здесь мусульман), культурным и экономическим проникновением Турции, прежде всего, в ту часть Буджака, где в 1990-х годах образовалась Гагаузская автономия, а также прозелетизмом среди представителей тех народов, которые традиционно исповедовали христианство. Несмотря на немногочисленность мусульманского населения в крае, в этот период впервые за многие десятилетия начали возникать мусульманские общины, совершаться в молитвенных домах намазы, распространяться религиозная литература.